Гибель «Русалки»
Шрифт:
Гай увидел два белых флигеля, примыкающие к особняку, меньше его по размеру, но сохраняющие все его величие и изящество. Он повернулся к отцу, в его темных глазах можно было прочесть немой вопрос.
– Нет, – грустно сказал Вэс, – даже не они, сынок…
Но вот как из-под земли высыпала ватага оборванных негритят. Они выскочили изо всех дверей дома, из сада, лохмотья весело развевались у них за спиной, и они кричали:
– Гости приехали! Гости приехали!
Как бы в ответ на этот гвалт на балконе появилась крошечная фигурка. Девочка была одета во все белое, кроме розовых лент, украшающих ее золотые волосы. Гай застыл, уставясь на нее, а когда она замахала
Потом, зажатый между матерью и отцом на сиденье фургона, он почувствовал, как мышцы на бедре Вэса напряглись, став твердыми как сталь. Он взглянул на отца. Вэс теперь тоже смотрел вверх, желваки на его лице явственно подергивались. Гай проследил за его взглядом и увидел как бы глазами отца лицо женщины, чувствуя то же вожделение и тоску, которые, наверно, испытывал Вэс, то же благоговение, боль и изумление…
Она перегнулась через маленькую Джо Энн, взяв ее за руку, чтобы ввести назад в дом. Но именно в этот момент ее взгляд встретился со взглядом Вэса, встретился и тотчас же разминулся, так что Гай почти увидел вспышку молнии, проскочившей между ними, хотя нет: молния – это зигзаг, исчезающий мгновенно, тогда как прямые как стрела линии напряжения между мужчиной и женщиной все висели и висели в воздухе, пока существовали время, мир и человеческое сознание, то ли колеблясь на краю катастрофы, то ли накапливая силы для атаки на самое небо.
– Вэс, – укоризненно хныкнула Чэрити.
Он не ответил ей. Он был вне досягаемости любого звука, менее громкого, чем удар грома, или прикосновения, менее властного, чем касание смерти, одетой в черный саван.
Женщина горделиво выпрямилась. Гай увидел, что ее волосы краснее заходящего солнца, и он знал наверняка, даже не будучи в состоянии издалека рассмотреть их, что глаза ее цвета ярко-зеленых изумрудов. Она подняла руку и сделала указующий жест. Он был так короток, что Гай засомневался, не почудилось ли ему, но, услышав всхлип, вырвавшийся из горла отца, чувствуя абсолютную безграничность ярости, владевшей им в эту минуту, он понял, что видел презрительный жест Речел Фолкс, которым она гнала их прочь, понял это еще до того, как Кэсс повернул упряжку на боковую аллею, ведущую прочь от Фэроукса, еще до того, как услышал непроизвольно вырвавшийся хриплый шепот Вэса:
– Ах ты, сука! Проклятая высокомерная сука! Я еще проучу тебя!
– Вэс! – гневно воскликнула Чэрити. – Мне кажется, ты бы мог проявить хоть толику уважения…
Вэс глянул на жену так, что слова застряли у нее в горле. Когда он заговорил, звучание его голоса было подобно скрежету ломающегося льда в горном водоеме.
– Уважения? – произнес он протяжно. – К тебе, Чэрити? У меня его нет. Ни капельки, даже самой разнесчастной толики. Тебе давно пора это уяснить. Я никогда ничего тебе не обещал. Когда ты обманным путем вынудила меня жениться на тебе, все, что ты получила, – мое тело. А сердце мое осталось свободным, Чэр, и, чтобы надеть на него уздечку, нужно что-то большее, чем костлявая неряха с холмов, гораздо большее, разрази меня гром…
Он повернулся к Кэссу, который позволил мулам остановиться.
– Чего ты ждешь? – обрушился Вэс на него. – Гони, забери дьявол в ад твою черную душу!
– Да, масса Вэс, – сказал возница и сильно стегнул по спинам мулов.
Животные рванули вперед. Когда Гай обернулся, облако пыли, поднятой фургоном, скрыло дом из виду.
Глава 2
Домик надсмотрщика был скорее не копией Фэроукса, а карикатурой
Вэс, глядя на все это, зло ругался. Гай, как всегда, стоял рядом с отцом и мрачно кивал, разделяя его чувства. Конечно, по сравнению с любым другим домом, который Гай когда-либо видел до приезда в Фэроукс, это был королевский дворец, но отнюдь не для человека из рода Фолксов. А вот Фэроукс – это то, что нужно, и Гай, будучи сыном своего отца, ни в коем случае не был согласен на что-либо меньшее.
Негры-слуги вышли на галерею дома и стояли там, кланяясь и улыбаясь. Они улыбались и кланялись Вэстли Фолксу, но во взорах их, обращенных на Чэрити и двух светловолосых ребятишек, Гай увидел затаенное презрение, и это обожгло его, как удар кнута.
– Здравствуйте, масса Вэс! – повторяли они хором. – Как хорошо, что вы вернулись, сэр! Да, сэр, очень хорошо. Господь милосердный дал вам целую кучу красивых ребятишек! А это вот ваша миссис? Добрый вечер, мэм, добрый вечер…
Гай чувствовал, что хоть слова были правильными, произносились они неискренне и звучали как пародия на учтивость. Но время для них было выбрано удачно и очень точно: вот-вот могла сверкнуть молния, зарождавшаяся в глазах Вэса Фолкса; негры видели это, но понимали – достоинство белого человека не позволит ему показать, что он заметил плохо скрытую насмешку, а принадлежность к касте господ не даст унизиться до мелкой мести.
– Ладно, ладно, – сказал Вэс. – Ты, Руф, забери вещи из фургона. А ты, Бесс, приготовь ужин. И я, черт возьми, надеюсь, что девушки выметут хотя бы половину грязи из дома…
– Да, сэр, – снова сказали они хором. – Все готово, масса Вэс.
Вэс обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как Руф смотрел на потрепанные саквояжи, которые он передавал Кэссу. Черное лицо слуги было перекошено откровенно презрительной гримасой. Увидев, что Вэс смотрит на него, негр мгновенно стер усмешку с лица. Вэс перевел взгляд с Руфа на свои пожитки.
– Ты совершенно прав, Руф, – спокойно сказал он после некоторого молчания. – Эта рухлядь недостойна человека, в котором есть хотя бы капля крови Фолксов. Вынеси их куда-нибудь подальше и сожги.
– Папочка, – заскулила Матильда, – там кукла и все мои вещи!
– У тебя будут куклы получше этой, мисси, – сказал Вэс мягко. – Давай, Руф, неси весь этот хлам на задний двор и сожги его. Кэсс…
– Да, сэр, масса Вэс?
– Сходи-ка в дом на горе и скажи мистеру Джерри, что я хочу видеть его. Прямо сейчас. А вы, дети, идите умойтесь. Бесс мигом приготовит ужин…
Мебель в доме была простая, но хорошего качества. Однако по всему было видно, что прежний надсмотрщик не придавал большого значения порядку в доме. Негритянки подмели и протерли мокрыми тряпками, как они это всегда делали, если за ними как следует не присмотреть, только середину комнат, оставив в углах хлопья пыли.
Вэс посмотрел на жену.
– Давай-ка, – проворчал он, – скажи им! В конце концов, хозяйка ты или нет?
– Здесь не очень хорошо прибрано, – робко сказала Чэрити.
– Гром и молния! – проревел Вэс. – Здесь совсем не прибрано! Слушайте, вы, ленивые, никчемные черные девки! Завтра вечером в это же время здесь должно быть так чисто, чтоб можно было есть с этих полов! Слышите меня?