Гибель советского ТВ
Шрифт:
Во всесоюзный прокат фильм «А зори здесь тихие...» вышел в августе 1972 года (лидер проката – собрал 66 миллионов зрителей), а почти три года спустя (26 апреля 1975 года) фильм был показан по ЦТ (премьеру специально приурочили к 30-летию Победы). Однако на «голубых экранах» он «похудел» – из него вырезали ту самую сцену в бане. Отметим, что определенный опыт в подобного рода «обрезаниях» у теленачальников к тому времени был уже накоплен. Например, в последний раз подобным образом поступили с телесериалом «Адъютант его превосходительства» накануне прихода на ЦТ С. Лапина (премьера фильма прошла в начале апреля 1970 года): из него вырезали постельную сцену с участием Кольцова и Тани. Теперь в этот список угодили и «Зори».
Однако эта история не стала поводом к исчезновению подобных проблем в будущем. Так, весной 1972 года в эпицентре скандалов оказались сразу два фильма: «Бриллиантовая рука» и телефильм «Бумбараш». «Руку» показывали на «голубом экране» 8 апреля, в 18.15 по московскому времени. Это был третий показ этого фильма по ЦТ и, как оказалось, самый печальный. Цензоры с телевидения, вооружившись ножницами, обкорнали ленту, сократив ряд эпизодов, а именно – сцену соблазнения Горбункова белокурой красоткой в гостинице. Чем руководствовались цензоры, понять было сложно: ведь с момента выхода фильма на экраны страны – а это случилось в 1969 году – его уже успели посмотреть практически все советские граждане.
В тот субботний вечер зрителем фильма был и исполнитель главной роли в нем Юрий Никулин. Увиденное его крайне огорчило. И спустя месяц, в интервью все той же «Литературной газете», он заявит: «Недавно шла по телевизору «Бриллиантовая рука» в каком-то непонятном сокращенном варианте. Ощущение такое, словно держишь в руках любимую книгу, а кто-то взял и повырывал из нее страницы. Понимаю, что все это недоразумение, оплошности. Но нам, актерам, такие «оплошности» кровь портят...».
Месяц спустя похожая история случилась с «Бумбарашем» (его премьера состоялась 1—2 мая). Мало кто из собравшихся у экранов телевизоров знал, что эта премьера стала возможной благодаря случаю: один из членов Политбюро, который, увидев фильм, поклялся, что его покажут только через его труп, уехал в отпуск, чем и воспользовались телевизионщики. Правда, из фильма пришлось изъять одну весьма пикантную сцену – ту, где Бумбараш «облегчается» (чтобы заставить воздушный шар взлететь, он вынужден сходить «по-малому»). Блюдя нравственность зрителей, телечиновники эту сцену вырезали.
А уже на следующий день после премьеры первой серии «Бумбараша» грянул скандал. Узнав, что из нее вырезали сцену «облегчения» главного героя, возмутился наследник автора произведения, по которому был поставлен фильм, – сын Аркадия Гайдара Тимур, который работал в газете, да не в какой-нибудь заводской многотиражке, а в самой «Правде». Он позвонил председателю Гостелерадио Сергею Лапину и высказал ему все, что думает по этому поводу. Обескураженный Лапин клятвенно пообещал восстановить справедливость и вернуть фильму первоначальное состояние. И не обманул: с тех пор «Бумбараш» будут показывать без купюр.
Отметим, что жесткость нового председателя ЦТ выражалась не только в этом. Лапин, как уже было сказано, запретил ведущим носить бороды, а женщины, работницы ЦТ, не должны были появляться на рабочих местах в брюках. По этому поводу вспоминается еще одна громкая история, которая случилась летом 1972 года.
Тогда в Болгарии проходил традиционный фестиваль (восьмой по счету) эстрадной песни «Золотой Орфей» (11—18 июня), в котором от Советского Союза участвовали Лев Лещенко и Светлана Резанова (всего в конкурсе было заявлено 250 исполнителей из 55 стран). Явным фаворитом в СССР считался первый (Резанова прославится лишь полгода спустя, когда в телефильме «Эта веселая планета» исполнит песни Давида Тухманова), который привез на конкурс
«На сцене я была более раскрепощена, чем Лещенко, потому что прошла школу мюзик-холла (выступала в Ленинградском мюзик-холле. – Ф. Р.). Выступала я в потрясающем итальянском золотом платье, которое заканчивалось широкими брюками. Такое стильное платье-брюки! Этот необычный наряд по каким-то тайным каналам из-за границы достала мне жена Бориса Сергеевича Брунова – Мария Васильевна. (За что я, кстати, связала ей симпатичную кофточку.) Наверное, многих шокировали моя обнаженная спина и хорошая живая грудь: я выступала без бюстгальтера! Такое решение сценического образа в те годы даже для западных артисток было неожиданно-смелым...»
В итоге жюри фестиваля, которое почти сплошь состояло из мужчин, присудило первую премию Светлане Резановой (за исполнение болгарской песни), а Лещенко досталась лишь третья. Тогда в защиту певца выступил член жюри от Советского Союза, руководитель знаменитого Эстрадного оркестра Армении Константин Орбелян, заявивший следующее: «Как вам не стыдно! Лещенко набрал самый высокий балл по части исполнения, а вы сюда вмешиваете какие-то политические соображения! Если справедливость не будет восстановлена, я устрою вам здесь такое в местной прессе, что мало не покажется!..»
Однако справедливость так и не восстановили: Лещенко остался с третьей премией. Орбелян, видимо поняв, что спорить бесполезно, апеллировать к прессе не стал. Остальные награды распределились следующим образом: также 1-е место досталось З. Сосницкой (Польша), 2-е – М. Хроновой (Болгария) и Маркос (Испания), 3-е – Мари Роз (ФРГ).
Финальный концерт «Золотого Орфея» был показан в Советском Союзе месяц спустя – в воскресенье 9 июля. Телевизионная версия концерта шла 1 час 10 минут (18.10 – 19.20), и в нее вошли выступления практически всех участников фестиваля за исключением одного – советской певицы Светланы Резановой. Это было тем более странно, поскольку именно ей досталась первая премия!
Секрет этого непоявления певицы на голубых экранах был прост: как мы помним, она выступала на фестивале в шокирующем виде – в платье с большим вырезом на спине, под которым не было бюстгальтера. Именно живая грудь и напугала телевизионщиков. Как вспоминает сама певица: «С нами в той поездке был популярный теледиктор Игорь Кириллов. По приезде в Москву он с восторгом описывал мое декольтированное со всех сторон платье. Кто знает, может быть, его эмоциональные рассказы заставили телевизионных чинуш пристальней взглянуть на экзальтированный эстрадный прикид дебютантки. Но факт остается фактом: мое выступление из телевизионной версии безжалостно вырезали. А «правильного» Леву Лещенко с «Журавлями», конечно, оставили. Он, как говорят сегодня профессионалы, потрясающе влезал в советский формат. Когда я начала плакать и страдать, побежала по кабинетам чиновников, те откровенно заявили: «Светлана, а что вы хотите? Такое откровенное платье на нашем экране выглядело бы крайне неприлично! Советская певица не должна выступать в таком виде!»
И все же справедливость в отношении Резановой была восстановлена. После трансляции концерта на ТВ мешками стали приходить письма возмущенных телезрителей, которые вопрошали: а где же наша певица, получившая первую премию?! Вот тут телевизионные начальники поняли, что переборщили. И решили вернуть народу его героиню. Правда, вставить ее выступление в повторный показ «Золотого Орфея» возможности не было (эта трансляция состоялась в субботу, 15 июля), поэтому было решено показать Резанову в воскресной телепередаче «Музыкальный киоск», который в силу его популярности смотрели миллионы телезрителей. Однако на этот раз певица выступала в более «потребном» виде: ее заставили надеть на себя длинную черную юбку и наглухо закрытую белую кофту.