Гибель советского ТВ

Раззаков Федор Ибатович

«Альманах «Подвиг» шел в эфире, а за кулисами разворачивались настоящие сражения между Гостелерадио (Месяцевым) и Главным политическим управлением Советской армии и Военно-морского флота (Епишевым). Оттуда шли обвинения в адрес С. Смирнова в том, что он, рассказывая о героизме наших солдат и офицеров, попавших в немецко-фашистский плен, тем самым обеляет сдачу в плен как явление, а я (Гостелерадио) предоставляю ему – Смирнову – эфир для распространения такого рода вредных суждений.

Епишев требовал «прикрыть» или «изменить» характер выступлений Смирнова по Центральному телевидению. В данном случае я нашел поддержку у Л. И. Брежнева, и, как говорится, вопрос был закрыт. На Брежнева подействовал мой довод, что выступления Сергея Смирнова имеют широчайшую народную поддержку со всеми вытекающими отсюда последствиями политического и нравственного свойства...»

9 октября 1965 года

свет увидела еще одна новинка – передача «На улице Неждановой» (на этой московской улице располагался Всесоюзный дом композиторов). В этой передаче телезрителей знакомили с современной симфонической, камерной и эстрадной музыкой, с песнями и романсами, с творчеством композиторов союзных республик, краев и областей РСФСР (то, чего на постсоветском телевидении уже днем с огнем не сыщешь).

Тогда же на ЦТ стала выходить передача с участием известного писателя и непревзойденного мастера устного рассказа Ираклия Андроникова. По словам все того же Н. Месяцева: «Вскоре после моего появления на Пятницкой ко мне в кабинет на большой скорости, что называется, вкатился небольшого роста, округлых форм седовласый человек и уже с порога громким, хорошо поставленным голосом, четко выделяя звонкие согласные, заговорил: «Вы, Николай Николаевич, можете меня называть по имени – Ираклий, так как выговорить отчество мое весьма затруднительно – Луарсабович». – «Ничего, Ираклий Луарсабович, справлюсь», – ответил я ему в том же шутливом тоне.

Андроников представлял для меня интерес не только как прозаик, литературовед, непревзойденный мастер устного рассказа, но и как знаток радио и телевидения, его открытого, живого эфира.

В разговоре Ираклий Луарсабович, насколько я его понял, стремился убедить меня в необходимости оградить художественное, и в первую очередь литературно-драматическое вещание, от возможного наплыва в него разного рода подмастерьев от искусства...

Одной из сильных черт искусства Андроникова-рассказчика было то, что, входя в наш дом вместе со своей радио– или телевизионной передачей, он вместе с собой приводил к нам из далекого далека Лермонтова, Пушкина, Толстого, Репина или совсем близких нам по времени Маршака, Качалова, Фадеева, Симонова, Твардовского и многих других, трогающих наши сердца...»

Отметим, что в 1967 году именно за цикл своих телеперадач И. Андроников будет удостоен Государственной премии СССР.

По мере роста популярности телевидения ему требовались квалифицированные кадры. В октябре 1966 года в Москве были открыты постоянно действующие курсы по подготовке с отрывом от производства творческих работников телевидения. А в декабре того же года распахнулись двери курсов (тоже с отрывом) квалифицированных работников радиовещания и ТВ. Абитуриентам представилась возможность выбрать одну из 22 специальностей. Впервые в истории ТВ начала функционировать телевизионная школа такого широкого профиля. В ней готовили как работников творческих специальностей: режиссеров телепередач, ассистентов, телеоператоров, тележурналистов, администраторов, так и технических: осветителей, бухгалтеров ТВ, монтажниц негатива и позитива и др.

С ростом численности коллектива на Шаболовке росли и внутренние проблемы этого коллектива. Если, по отзывам очевидцев, в те же 50-е среди сотрудников ЦСТ царили дружба и взаимопонимание (люди дружили семьями), то спустя десятилетие ситуация начала меняться в худшую сторону: дружеская атмосфера улетучивалась, начались интриги, подсиживания, в широком ходу были разного рода сплетни друг про друга, слухи. Большое значение стал иметь блат: если раньше на работу на ТВ брали исключительно людей талантливых, то теперь не всякий талант имел возможность туда попасть, а вот «блатным» (детям или родственникам высоких руководителей) вход на ТВ был открыт.

В 1967 году из-за интриг, затеянных его же коллегами, не получил очередного повышения в должности один из самых популярных телеведущих 60-х Юрий Фокин (создатель «Эстафеты новостей»). Вот его собственный рассказ об этом:

«Обидно, но зато, по крайней мере, понятно, когда сам допускаешь ляп. Но когда твои сослуживцы готовят под тебя подкоп или подставу с явно корыстными целями, то от такой людской подлости начинают чесаться руки. В 1967 году отдел информации ЦТ преобразовали в Главную редакцию информации. На заседании коллегии Гостелерадио я должен был сделать доклад о значительном расширении штатов редакции и корреспондентской сети. Оставалось формальное представление меня в новой должности. А накануне в Москве проходил День поэзии. В вещательном плане «Теленовостей» этому событию был посвящен репортаж из книжного магазина «Дружба».

Вместо этого сюжета был показан репортаж из клуба ЦСУ, где Евгений Евтушенко прочитал свою печально знаменитую «Качку». Эту замену никто не санкционировал. И против всех правил на листе с названием сюжета не было ни одной визы. Безусловно, немедленно последовали звонки с требованием разъяснить, с чем связано подобное диссидентское выступление – с безответственностью работников службы информации либо это сигнал к началу новой «оттепели». В этот вечер я читал лекцию в Институте общественных наук при ЦК КПСС. Это обстоятельство спасло меня от строгого наказания. Отделался тремя невыездными годами...»

В продолжение этой темы отмечу, что опала Фокина на этом не закончилась. В начале 70-х, в бытность председателем Гостелерадио СССР Сергея Лапина, Фокина сослали в «почетную ссылку» в качестве заведующего корпунктом по Греции и Кипру. А после возвращения из командировки и вовсе отправили на пенсию.

Но вернемся в 60-е.

Конец 1967 года был ознаменован сразу несколькими событиями, оставившими значительный след в истории отечественного ТВ.

1 октября в СССР началось регулярное цветное телевещание. Стоит отметить, что еще в ноябре 54-го в эфир вышла первая экспериментальная передача цветного ТВ. Однако в те годы цветные передачи были еще крайне редки: в основном в цвете показывали мультяшки, чаще других – «Мойдодыр» и «Опасные шалости». В мае 1960 года вышла в свет первая в стране цветная программа – шла трансляция из Ленинградского электротехнического института связи. С марта 1963 года велись опытные цветные телепередачи, а в октябре 67-го началось регулярное цветное вещание по совместной советско-французской системе цветного телевидения СЕКАМ. Рассказывают, что, когда 7 ноября впервые в цвете был показан военный парад на Красной площади, члены Политбюро специально спускались с Мавзолея в комнату отдыха, где был установлен телевизор, и с интересом наблюдали, как выглядит в цвете то, что происходило перед их глазами.

В октябре впервые по советскому ТВ была показана сложнейшая, «живая» телевизионная передача «Один час из жизни Родины» (реж. М. Злотников) с включением 22 городов Советского Союза. Это были только прямые телерепортажи из различных мест страны.

2 ноября начала действовать система передачи телевизионных программ через спутники «Молния» и наземные станции «Орбита». Спустя несколько дней была сдана в эксплуатацию первая очередь (15% всего объема) нового 13-этажного телецентра на улице Королева в «Останкино» (торжественная закладка здания состоялась более трех лет назад – 22 апреля 1964 года).

В течение того года многие средства массовой информации с нескрываемым восторгом описывали строительное чудо – Останкинскую телебашню. Вот что писали по этому поводу в журнале «Советское радиовещание и телевидение» (№ 1, 1967) Л. Сапожников и В. Арутюнов:

«Сейчас она взметнулась почти на четыреста метров. На 385-й отметке башня сделала паузу, чтобы набрать дыхание. Именно там кончилась ее железобетонная часть. А дальше – монтаж стального оцинкованного конуса – антенны. И когда своей последней точкой она проткнет небо, высота достигнет 533 метров! Да, 533, а не 525, как предполагалось раньше по проекту. Это маленький сюрприз конструкторов. Но он позволит радиотелефонам действовать в радиусе 100 километров вместо 60, рассчитанных первоначальным проектом.

...Да, Останкинская телебашня – царица шпилей. Она превзошла все, что было когда-то предметом удивления. Она перепрыгнула знаменитый Рейнский собор, перекрыла Эйфелеву башню на 233 метра! Только в США имеются телевизионные сооружения высотой до 500 метров. Но и они не могут идти в сравнение, потому что представляют собой металлические мачты с оттяжками из тросов, причем служат лишь опорами для антенн. Но чтобы сооружение из железобетона на высоте 385 метров – такого еще не было в мире! Кроме того, в отличие от американских телевышек, на башне Останкинского телецентра, помимо антенн, будут многочисленные помещения, аппаратные, смотровые площадки. (У башни 44 этажа, 14 балконов, 15 тыс. кв. м полезной площади. – Ф. Р.) А на высоте 337 метров – ресторан, медленно вращающийся вокруг башни, будет открывать взору панораму Москвы. 32 000 тонн – общий вес башни, а основной фундамент ее заложен на глубину 4,5 метра! Поразительно? Но этого вполне достаточно, потому что башня создана по принципу милой игрушки «ванька-встанька». С ней ничего не может случиться – расчет человеческого разума. Верхняя часть башни выдержит самый ураганный ветер – около 50 метров в секунду!..»