Гибель великого города
Шрифт:
Вишваджит вдруг громко захохотал. Манибандх остановился.
— Сын!
Манибандх изумленно смотрел на старика. Сын? Буря взревела. Сын! Старик называл своего убийцу сыном; в его голосе жалобно звучала нежность сердца, готового все простить…
— Вишваджит!
— Манибандх! — застонал старик. — Сын! Я твой… Я твой… отец, Манибандх… Ты ранил меня… Ты меня… Ты…
Что слышит Манибандх? Там Вени, здесь жалобный крик «сын!».
Вишваджит опять застонал.
— Ты не знал меня, — говорил
Сейчас разорвется, сердце, Манибандха. Сверкает молния. Буря гремит в кромешной мгле. Грохочет земля, словно рушатся горы…
В руке Манибандха взвился меч. Бросая вызов мраку, он закричал, словно не желая слышать слов Вишваджита, этого безумца:
— Вени! Вени!
Его крик потонул в грохоте земли. Он задохнулся от ярости. Он весь дрожал.
Но что это? Земля колеблется под ногами… Губы Манибандха прошептали: «Землетрясение!» Вени!.. Пусть она умрет!.. Землетрясение… Все смешалось.
Полный нежности голос звал:
— Сын!.. Иди прижмись к моей груди… Я спрячу тебя…
Манибандх едва стоял на ногах.
С ужасным шумом рушились дома, заглушая на мгновение подземный гул. Гремели, сталкиваясь, огромные камни. Стены, колонны — все низвергалось от толчков, Манибандх увидал лавину камней, грохочущую подобно снежному обвалу. Он оцепенел от страха… Есть ли конец этому неистовству и безумству стихии?
И снова этот зов, разрывающий душу:
— Манибандх…
Дыхание замерло в Вишваджите, но умереть он не мог. В нем осталось одно последнее желание… Словно рука любви отталкивала смерть…
Смерть витала над городом. Из-под обломков неслись стоны, люди умирали внезапно! Люди с воплями метались по улицам. Грохот земли рвался к небу, словно хотел заглушить гром, исходящий из густых туч. Мрак все сгущался…
Небо раскалывалось от грохота. Манибандху казалось, будто кто-то ударяет его кулаком в грудь, — так силен был этот грохот. Он содрогался от страха.
Вдруг Вишваджит закричал:
— Великий бог! Неужели и в мой последний час сын не придет ко мне? Неужели, став царем, он обратился в камень?
Старик захохотал.
Последний мятежник сражен. Последний мятежник бился в судорогах на земле…
Перед глазами Манибандха стлался мрак…
Как жалостен этот зов!.. Отец!.. Нет… Нет… Он убил его… Нет… это не отец… Отец царя — сумасшедший?.. Великий бог!.. Рушится царство… Что слышит в свой последний час Манибандх?.. Вени!.. Вени!.. Она ушла. Он убийца!.. Он убил своего отца… До сих пор у него не было опоры в мире… Зачем появился этот старик?.. Великая богиня Махамаи! Как ты жестока! Зачем открыла сегодня эту ужасную правду?!
Кровь! Течет кровь!.. Такая, же, как в жилах Манибандха… Унаследовав
Сердце его вздрогнуло от боли. Отец пришел, чтобы убить сына, отец восстал против сына, и сын — своей рукой! — убил отца!.. А Вени скрылась… Ураган все уничтожит… Еще сегодня Манибандх был царем. Неужели его отец нищий…
Старик в забытьи говорил:
— Сын! Нельзя быть на дворе в такую погоду!
Манибандху хотелось покончить с собой, разбив голову о камень. Где его царство? Он преступник и убийца… Он убил родного отца…
…В западной части города Карсаравини вдруг вздыбилась, словно опьяненная страстью, и замоталась, глядя на мир багровыми от ярости глазами, готовая затопить все. Волны в реке шумели, сталкиваясь друг с другом. Поднялась с грохотом земля, и вода устремилась на восток. Казалось, змеиное войско самого Ахираджа с шипением ринулось вперед. А на севере, в русле реки, образовался провал, и вода устремилась в него, но подземный огонь с оглушающим шумом стал выбрасывать ее наверх…
Дико заплясали волны Инда. Они словно кричали Манибандху: «Иди к нам, великий грешник, мы раздавим тебя, мы давно тебя ждем…»
Манибандх, как безумный, смотрел на отца, не в силах оторвать от него взгляда…
Карсаравини заливала все вокруг, даже дальние селения. В этом разливе гибли люди, сады, дома. Рыча, хлынула река на город. Когда обе реки встретились, их течение стало таким широким, что мрак в гневе заметался над водой. Волны сказали ему:
— Берегись! Тебе несдобровать!
И завязалась схватка между ними. Ломаясь, падали деревья, в этом ужасном шуме все потонуло…
Тучи загремели в небе:
— Еще раз!..
И вода ответила:
— Берегись!
Манибандх закричал:
— Отец!
…Волны смотрели, как молнии избивают черные тучи, и радостно хохотали. Земля содрогалась от тяжких ударов. Великолепные дворцы, веками накопленные богатства исчезали в один миг.
Мохенджо-Даро погибал… Теперь бесполезно было взывать к богам. Камни беспощадно губили людей. Земля разверзлась… Казалось, тысячи молотов гневно дробили весь мир, а вселенная молила:
— Не губи нас!..
Тучи хохотали:
— Настало время!
И все сущее, содрогаясь во мраке, вторило:
— Настало время…
Мрак задрожал. Пронзая его, заблистали молнии. Гром метался между небом и землей. Сама смерть спустилась на Мохенджо-Даро…
Теперь не было ни бедных, ни богатых, ни чувства, ни ума, ни родства, ни душевной боли, ни искусства, ни мастерства — ничего… Человек стал слабее червя…
— …Сын! — В тяжелом вздохе поднялась грудь Вишваджита. Он сказал с трудом: — Беги!