Гибель веры
Шрифт:
Много лет назад Брунетти не допускал или с трудом допускал возможность совершения людьми некоторых поступков. Когда-то он был убежден или убеждал себя: есть пределы человеческой безнравственности. Постепенно, навидавшись ужасных примеров того, насколько далеко заходят преступники ради удовлетворения своих разнообразных страстей (жадность из них самая распространенная, но далеко не самая неодолимая), он убедился, что эта иллюзия тонет в неумолимом приливе преступности. И наконец сам себя ощутил в положении того рехнувшегося ирландского короля, чье имя ему никогда не удавалось
Теперь его больше не удивляло, что стариков убивают ради их состояния; его удивлял способ их устранения, потому что, по крайней мере на первый взгляд, он был чреват осечками и разоблачениями.
За годы работы Брунетти усвоил, что первым делом нужно брать след, оставленный деньгами. Место, где он начинается, обычно известно: это персона, у которой деньги отняты, силой или хитростью. Конец следа отыскать трудно, хотя и жизненно важно, ибо там находится тот, кто применил силу или хитрость. Cui bono [9] .
9
Кому выгодно (лат.) – юридический термин, означающий: ищи того, кому пошло на пользу преступление, и найдешь преступника.
Если сестра Иммаколата права (он заставил себя начать с этого «если»), следует начинать поиск с завещаний.
Он удивился, застав синьорину Элеттру за компьютером, а не за чтением газеты или решением кроссворда в ознаменование продолжительного отсутствия Патты.
– Синьорина, что вы знаете о завещаниях? – спросил он, входя.
– Что у меня его нет, – с улыбкой бросила она через плечо.
«И пусть оно вам никогда не понадобится», – неожиданно для себя подумал Брунетти и, улыбнувшись в ответ, посерьезнел.
– А тогда – о чужих завещаниях?
Поняв, что он задал этот вопрос не просто так, она повернулась на крутящемся стуле и оказалась лицом к нему.
– Я хотел бы выяснить содержание завещаний пяти человек, которые умерли в этом году, здесь – в доме престарелых Сан-Леонардо.
– Они были венецианцами? – спросила она.
– Не знаю. А что, разве есть какая-то разница?
– Все завещания оглашает нотариус, который их составлял, независимо от того, где человек умер. Если завещания составлены здесь, в Венеции, тогда имя нотариуса – все, что мне нужно.
– А если его у меня нет?
– Тогда посложнее.
– Посложнее?
Улыбка ее осталась спокойной, голос – ровным.
– Вы не хотите просто связаться с наследниками и попросить копии, комиссар. Это наводит меня на мысль, что никто не должен знать, что вы ими интересуетесь. – Она снова улыбнулась. – Есть центральная нотариальная контора. Там вся документация хранится в компьютере, значит ее можно извлечь. А вот если нотариус работает в какой-нибудь деревушке, которая еще не компьютеризирована – это труднее.
– Если
– Конечно.
– Как?
Она опустила глаза и смахнула с юбки невидимую соринку.
– Боюсь, что незаконно.
– Что именно незаконно?
– Путь, которым я ее получу.
– То есть?
– Не уверена, что вы поймете, комиссар, точнее, что смогу вам правильно объяснить. Есть способы вычисления кодов, которые дают доступ практически к любой информации. Чем более открыта эта информация – муниципалитет, архивы, – тем легче подобрать код. А когда он у кого-то есть, это вроде… ну, как если бы все ушли домой, оставив открытой дверь офиса и включенный свет.
– Это относится ко всем правительственным учреждениям? – обеспокоенно осведомился он.
– Мне кажется, вы предпочли бы этого не знать. – Она не улыбнулась, отвечая.
– Насколько доступна эта информация? – спросил он.
– Я бы сказала – ее доступность прямо пропорциональна искусству лица, которое добывает сведения.
– И насколько искусны вы, синьорина?
Улыбка мелькнула снова.
– Вот на этот вопрос я предпочла бы не отвечать, комиссар.
Брунетти пристально вгляделся в ее лицо: нежные очертания, две едва заметные морщинки, бегущие от внешних уголков глаз, – результат частых улыбок – и склонился к тому, что эта особа вряд ли владеет криминальными навыками, а тем более имеет криминальные намерения.
И не подумав вспомнить о служебной присяге, он спросил:
– Но если бы завещатели жили здесь, вы сумели бы получить эту информацию?
Комиссар подметил, что она старалась говорить нейтральным голосом, но нотки гордости в нем все же прорывались.
– Бюро записей актов гражданского состояния, комиссар?
Его позабавил снисходительный тон, которым бывшая служащая Банка Италии произнесла название правительственной конторы, но он только кивнул в ответ.
– Имена главных наследников будут у вас после обеда, комиссар. Поиск копий завещаний займет день-два.
Что ж, только молодые и привлекательные могут позволить себе так рисоваться.
– После обеда – это замечательно, синьорина. – Комиссар положил ей на стол листок с именами и датами смерти и ушел к себе в кабинет.
Усевшись за свой стол, взглянул на два записанных имени: «Д-р Фабио Мессини; падра Пио Кавалетти». Ни то, ни другое ему не знакомы, но в таком богатом всякого рода связями обществе, как в Венеции, для желающего получить сведения это ничего не значит.
Комиссар позвонил в отдел, где сидели полицейские:
– Вьянелло, можете подойти сюда на минутку? И прихватите с собой Мьотти, ладно?
Ожидая прибытия этих двоих, Брунетти машинально чертил что-то под именами и, только когда Вьянелло и Мьотти появились в дверях, понял, что получились крестики. Он отложил ручку и жестом показал полицейским на стулья перед своим столом.
Вьянелло сел, форма его распахнулась, и Брунетти заметил – здорово похудел с зимы.
– Вы на диете, Вьянелло?
– Нет, синьор, – Сержант не ожидал, что Брунетти заметит. – Тренировки.