Гибель Византии
Шрифт:
Шествие остановилось посреди площади, и человек высокого роста обратился к народу:
— Радуйтесь и веселитесь, жители Константинополя! — воскликнул Птеригионит громким голосом. — Кончилось царство нечестивых; никогда еще солнце не сияло так ярко над нашими головами, как теперь! Пойте и веселитесь, друзья! Сегодня должно совершиться великое чудо; сегодня блистательная императорская корона должна украсить две чтимые нами главы; и Комнен Андроник, отец наш, храбрый, всемогущий Андроник воссядет на престоле, рядом с нашим милостивым монархом. Сегодня начинается для нас новая жизнь, новая эпоха, исполняются
Толпа последовала за оратором, и площадь Тавриса сразу опустела. Перед грудой бесформенных мраморных кусков остались одни старики и молча покачивали своими седыми головами.
В богато убранной тронной зале императорского дворца во Влахерне сидел Алексей, бледный, погруженный в свои думы; возле него стоял Андроник и молча следил за ним своими маленькими беспокойными глазами. Оба молчали.
Но вот и до отдаленной залы дворца долетели возгласы и пение толпы, сопровождавшей Птеригионита. В глазах Андроника сверкнула радость. Он бросил украдкой взгляд на молодого императора, но Алексей ничего не видел и не чувствовал; он был равнодушен ко всему, что происходило вокруг.
— Я слышу голоса, — сказал, наконец, Андроник.
— Чьи голоса? — спросил Алексей, не поднимая глаз. — Разве сюда доходят голоса людей, удавленных в темнице?
— Нет, — возразил Андроник, — голоса слышатся с улицы. Это — крики толпы.
— Что нужно народу от меня? Не требует ли он новых смертных приговоров? Я не в состоянии больше подписывать их; руки мои и без того покрыты кровью…
— В городе рассказывают, что ты болен; народ беспокоится и хочет видеть тебя.
— Да, я действительно болен, — сказал Алексей с глубоким вздохом. — Эти голоса раздражают меня; я ничего не чувствую кроме страха. Скажи им, чтобы они оставили меня в покое. Я болен!.. Я беспомощен и одинок…
— Можешь ли ты считать себя одиноким, государь? Разве я, твой верный слуга, не нахожусь постоянно при тебе? Чем я заслужил подобную обиду?
— Не покидай меня, Андроник! Могу ли я не ценить твоих услуг? Разве я ослушался тебя когда-либо и не исполнил всех твоих приказаний?.. Да, Андроник, ты один не покинул меня, заменил отца, мать, ты все для меня! В тебе мое спасение!..
С этими словами царственный отрок доверчиво прильнул к груди старика, на губах которого появилась торжествующая улыбка.
Вслед затем отворилась дверь залы; Агиохристофорит и Трипсих вошли взволнованные и запыхавшиеся.
— Государь мой и повелитель, — сказал Трипсих, обращаясь к Алексею, — верный народ твой хочет приветствовать тебя и разделить с тобой свою радость.
— Народ радуется? — спросил Алексей, недоверчиво. — Говорят, счастье народа — величайшее благо для монарха… Да, несомненно народ ликует! Какие веселые голоса!.. Слышишь, Андроник, они кричат: «Да здравствует
Торжествующая улыбка вновь пробежала по лицу Андроника; маленькие глаза его радостно блестели.
Молча и с удивлением стояли перед ним его приверженцы; они с трудом верили тому, что видели и слышали.
— Андроник, — продолжал Алексей, — помни, что глас народа — глас Божий! Иди за мной! Господь избрал тебя, да совершится его святая воля!
Алексей, взяв за руку Андроника, подвел его к престолу, блестевшему золотом и драгоценными камнями, и посадил рядом с собою.
На древнем византийском престоле сидели теперь два императора, Алексей и Андроник Комнены.
Агиохристофорит вышел на большой каменный балкон, обращенный на площадь, и возвестил собравшейся толпе о том, что произошло в тронной зале.
Громче прежнего раздались крики толпы; эхо старых дворцовых сводов повторило их.
— Принесите императорский венец и мантию, — сказал Алексей. — Я сам надену их на тебя, Андроник.
Повеление царственного отрока было немедленно исполнено.
Агиохристофорит снова вышел на балкон Влахернского дворца и объявил народу о случившемся. Шумно ликовала толпа, оглашая воздух криками восторга.
Весть о неожиданном событии разнеслась по городу с быстротою молнии.
Облекись в свое праздничное убранство, древний храм св. Софии! Предстань во всем своем благолепии для великого предстоящего торжества! Зажги все твои драгоценные светильники и открой настежь свои высокие двери!
Сегодня посетят тебя два могущественных монарха, чтобы получить благословение на совместное царствование.
Поспеши в святой храм, патриарх Василий Каматер, приготовься венчать государя, которому ты обязан своим патриаршим престолом! Спешите, жители Константинополя, чтобы быть свидетелями великого торжества! Сегодня царь городов празднует двойное венчание, рожденного в порфире государя и другого им самим выбранного властелина; он приветствует сегодня двух императоров, которые вступают на гордый византийский престол.
Чинно и торжественно двинулось императорское шествие к храму св. Софии. Рослый Андроник вел под руку слабого, бледного отрока Алексея.
Перед главным алтарем стоял патриарх в богатом облачении, окруженный толпой епископов и священников. Тысячи зажженных свечей бросали яркий отблеск на высокие стены храма.
Оба императора, преклонили колени у каменных ступеней главного алтаря. На бархатной подушке принесли золотой императорский венец святого Константина. Патриарх взял венец и возложил его на седую голову Андроника, затем на черные локоны Алексея…
Венчанные монархи рука об руку шли по каменным ступеням, ведущим к главному алтарю, чтобы принять церковное благословение. Алексей едва ли сознавал, что происходило вокруг.
Наступил конец блистательного торжества, и пышное шествие двинулось в обратный путь. Оба императора ехали на белых статных конях; Андроник гордо смотрел на толпу; глаза его блестели от радости, а Алексей, безучастный ко всему, грустно опустил голову, как жертва, которую ведут на заклание.
«Да здравствуют Комнены!» — кричала толпа.