Гибельный день

Маккинти Эдриан

Я поправил повязку на животе, подтянул протез, надел футболку и куртку. Проверил револьвер. Перезарядил. Вышел.

— Как пройти к полицейскому участку на Артур-стрит? — спросил я бармена.

— Зачем?

Как вы мне все надоели со своими вопросами! Вытащил револьвер и направил бармену в лицо:

— Повторяю вопрос: как пройти к полицейскому участку на Артур-стрит?

— Выходите отсюда и идете прямо до тех пор, пока не дойдете до Пауэрс-стрит, там повернете налево к «Бутс», затем еще раз налево и придете прямо туда.

— Спасибо. — Я убрал револьвер на место и, подобно прочим вооруженным злодеям,

вышел из бара в холодный, промозглый белфастский вечер.

10. Лотофаги

Бангор. 16 июня, 21:15

Здание полицейского участка напоминало крепость. Ограда из красного кирпича высотой в три человеческих роста, усиленная слоями бетона и стальными прутьями. Наверху — решетка, отклоненная наружу так, чтобы гранаты и бомбы не могли упасть внутрь. Ворота из бронированной стали на роликовых опорах позволяли быстро пропустить въезжающие или выезжающие машины. Наблюдательная вышка рядом с воротами была обложена мешками с песком, а перед самим зданием и вдоль всей стены торчали видеокамеры и зеркала. На закрытой со всех сторон подъездной дороге, как шпалы, были уложены «лежачие полицейские». Несмотря на все меры предосторожности в прежние времена на полицейский участок нападали хотя бы раз в неделю. То обстреливали из минометов, пристроенных в окнах близлежащих домов, то в кромешной ночи участок атаковали дети — забрасывали бомбами, изготовленными из кофейных банок; а изредка какой-нибудь изощренный террорист стрелял из ливийской копии русского РПГ. Нападениям сопутствовали неизбежные потери: на каждого убитого или раненого полицейского приходилось по одному-два убитых или раненых цивильных граждан.

Но это было давно. С тех пор в Белфасте много чего изменилось, пилеры стали ленивыми, толстыми, невнимательными. Они больше не носили бронежилеты, шлемы с забралами, щиты, дубинки и автоматы. И все-таки после сегодняшнего происшествия от полицейских можно было ожидать повышенной бдительности. Все они знали, что неудачный выстрел из РПГ по полицейскому патрулю вполне мог означать, что нарушено Соглашение о прекращении огня, которого ИРА придерживалась уже шесть лет, а значит, этой ночью могли произойти и другие нападения — вплоть до начала североирландской гражданской войны. Однако полицейские либо получили от О'Нила и фанатика из ИРА сведения о том, что атака была направлена отнюдь не против полицейских, либо они обленились даже сильнее, чем я предполагал. Вероятнее второе, поскольку, когда я постучал в пуленепробиваемое окно поста охраны, полицейские не обратили на это внимания. Пили чай, смеялись и смотрели футбольный матч по переносному телевизору.

— Эй! — крикнул я громче и постучал сильнее.

— В чем дело? — раздраженно выкрикнул полицейский через стекло.

— Я к Бриджит Каллагэн. Она должна быть тут.

— Ты опоздал. Все уже в сборе.

— Как мне ее найти?

«Манчестер Юнайтед» забила очередной гол. Один пилер взвился от восторга, другой застонал от досады, полез в карман и, достав оттуда пятерку, отдал ее победителю.

— Ну что? — подал я голос.

— Ах да. Значит, так, пройдете через двор и спросите на контрольно-пропускном пункте, — ответил коп.

Я помедлил и прошел в ворота. Они даже не обыскали

меня! Я вошел в белфастский полицейский участок с револьвером в кармане.

Обойдя лужи во дворе, направился к главному корпусу. Сержант с длинными висячими усами листал «Сан» и беседовал с молодым констеблем. Оба демонстративно не обратили на меня внимания, когда я подошел к посту.

— Подумай сам, почему так много американцев погибает в Ираке? Потому что если в «хаммер» влупить гранатой из РПГ, он устоит на колесах и просто взорвется. «Лендровер», или другой какой высокий автомобиль, перевернется, и сила взрыва будет намного слабее. Ахиллесова пята «хаммеров» — именно их низкий центр тяжести, — объяснял сержант.

— Ты думаешь? — спросил констебль, сдерживая зевок.

— Знаю. Потому и наши ребята пережили сегодняшнее нападение, — авторитетно ответил сержант.

— Так ведь они не в машине были! Они были в пешем патруле, — возразил констебль, закатив глаза, будто смертельно устал слушать эти басни.

— Прошу прощения, — вмешался я.

— Вам чего? — спросил сержант, отрываясь от полуголой девицы на третьей странице.

— Я ищу Бриджит Каллагэн, — сообщил я.

— Это вы украли ее ребенка, а теперь пришли сдаваться? — Сержант был невозмутим.

— Да, — согласился я. — Попали в яблочко.

— Что вы хотите?

— Мне надо с ней встретиться. Я работаю на нее. У меня есть важные сведения.

— Комната для допросов номер три, она с главным. Да, с главным… Мы делаем для нее все возможное, в то время как на четверых наших полицейских сегодня совершено нападение. — В голосе сержанта отчетливо звучало неодобрение.

— Спасибо, — поблагодарил я и пошел по коридору.

— Валяй, спеши к своей гребаной мафиозной хозяюшке… — чуть слышно произнес сержант.

Я остановился, повернулся и подошел к посту:

— Что ты сказал?

— Я сказал, что твоя хозяйка, Бриджит Каллагэн, — гребаная американская преступница, которую нам надо было депортировать отсюда, а не помогать ей, черт побери! — отозвался сержант уже в полный голос.

— Успокойся, Уилл, — попытался утихомирить его констебль.

— Успокоиться? Успокоиться?! Четырех отличных полицейских сегодня чуть не убили, а какая-то потаскуха из Америки помыкает нами просто потому, что она потеряла своего ублюдка?! Мать вашу, да вы совсем, что ли, рехнулись?

Я пристально взглянул на сержанта. Прочие полицейские, вероятно, были не сильно расстроены этими дурацкими выстрелами на набережной, однако сержант был достаточно стар, чтобы помнить времена, когда подобные нападения происходили каждый день. И он не забыл, какую цену пришлось заплатить за относительный мир на улицах Белфаста. Вот только все это его нисколько не оправдывало.

— Слушай, приятель, тебе не нравится Бриджит Каллагэн? У меня она тоже не числится среди лучших друзей, но рекомендую забрать слова о ее дочери обратно.

— Или что?

— Или я передам эти слова Бриджит. — Я кровожадно усмехнулся.

Сержант призадумался. Ему не улыбалось потерять авторитет в глазах констебля, но репутация Бриджит была совершенно однозначной. Он помедлил немного и потупил глаза:

— Я не хотел никого оскорбить.

— Извинение принято, — сказал я в ответ и побежал по длинному холлу, выкрашенному в немаркий бежевый цвет.