Гибельный клинок
Шрифт:
Архискарлорд был громадным, как альфа-самец амбуля, его мускулы, словно стальные наковальни, бугрились под хорошо сшитой формой: длинная шинель, высокая фуражка, сапоги, отполированные до зеркального блеска. На его груди сияли ряды медалей, которым позавидовал бы и святой воин, каждый палец украшали золотые кольца. Лицо орочьего вождя было удлиненным, с массивной нижней челюстью, полной огромных желтых клыков. Череп, как и у всех орков, был низким и скошенным, с тяжелыми надбровными дугами и массивными скулами. Хотя его лоб был низким, в красных глазах в глубоко посаженных глазницах светился жестокий разум.
На стене над его троном были скрещены два огромных силовых топора, между ними подвешено множество разнообразных шлемов, в том числе шлемы Адептус Астартес. Стены по обеим сторонам от трона были увешаны знаменами всех видов — имперскими десятка разных военных организаций и с нескольких десятков миров, орочьими всех видов и кланов, знаменами ксеносов неизвестного Брасслоку происхождения. Слуги-гретчины, обмундированные подобно их господину, суетились вокруг него, поднося закуски, обмахивая веерами, начищая его сапоги. Орочий король, лениво отпихнув одного, набил пасть едой, не сводя своих проницательных глаз с Брасслока, которого подтащили к его трону. По обеим сторонам трона неподвижно стояли два могучих орка-телохранителя, их высокие фуражки с сияющими козырьками были надвинуты на глаза, силовые топоры величиной почти с них самих покрыты запекшейся кровью.
Перед таким чудовищем и предстал Брасслок, поврежденные ноги техножреца подогнулись под ним, и он упал на колени.
Гретчин, стоявший на черепе какого-то неизвестного существа, склонился к своему повелителю, что-то прошептав ему. Орочий вождь коротко кивнул.
Гретчин, потянув за длинную цепь, выволок из-за трона почти голого безволосого жирного человека с ошейником вокруг шеи. Мелкие зеленокожие подтолкнули его вперед. Орочий вождь кивнул, махнув огромной лапой. Человек, шаркая, подошел ближе, его жирная плоть тряслась.
— Вааскруздрекнакаа Гратцдакка Вар Мекдакка грабграбнардеффскрагнафгулгул, — прорычал орочий вождь, его рокочущий голос был таким могучим, что кости Брасслока завибрировали.
Жирный безволосый человек поднял взгляд и набрал в грудь воздуха.
— Мой господин и повелитель Великий Архискарлорд генерал Гратцдакка Вар Мекдакка, властитель улья Мерадон, завоеватель Калидара, грозный, могущественный, губитель врагов, будет говорить с тобой, — произнес толстяк тонким скрипучим голосом евнуха. Крупный гретчин зашипел на него, дернув цепь, и жестом велел продолжать. — Я Пес. Я буду говорить за генерала и переводить.
Гигантский орк снова изрыгнул поток рычащих варварских звуков.
— Мой господин повелел, чтобы тебе были поднесены эти дары.
Слуги-гретчины подтащили свернутый в узел рваный гобелен и высыпали его содержимое на пол. Блестящие безделушки, некоторые были действительно драгоценностями, некоторые просто хламом — орки не очень представляли себе человеческое понимание ценности вещей. Орк в кожаном комбинезоне выволок на цепи из глубины зала трех перепуганных женщин в изорванных, но бывшими когда-то роскошных, платьях. По крайней мере, какие-то человеческие
Орк снова заговорил, а Пес стал переводить, уставившись унылым взглядом в потолок:
— И мой господин прикажет, чтобы твоя прежняя функциональность была не только восстановлена, но и многократно улучшена, — при этом несколько орков-механиков в толпе захохотали, один из них издевательски отсалютовал Брасслоку. — Ты станешь предметом зависти твоих новых товарищей мекбоев.
Архискарлорд добавил еще несколько рычащих слов на орочьем языке.
— Ты должен только объяснить, как действуют механизмы этого огромного танка, и все это будет твоим, — перевел Пес.
— Но не свобода? — прохрипел Брасслок.
— Нет, свободы ты уже никогда не увидишь, — ответил Пес, и на его лице мелькнула печаль.
Орочий вождь снова стал говорить, а Пес — переводить.
— Как ты видишь, мы не похожи на других орков. Мы соображаем. Мы умеем составлять планы, мы сражаемся хорошо, лучше, чем другие орки, потому что мы думаем. Мы сотрудничаем с другими ради новых побед, новых зубов и новых боев. Наши машины — лучшие. Наши бойцы — лучшие. Мы захватываем ваши танки и делаем их сильнее. Мы уважаем вас как достойных врагов. Я, Гратцдакка, предлагаю тебе возможность присоединиться к моим мекбоям. Война и золото всегда будут твоей наградой, — переводил Пес громыхающую речь Архискарлорда.
Гратцдакка поднял руку и жестом отдал приказ двум оркам-телохранителям. Они подняли Брасслока с пола — его ноги заклинивало, они щелкали и не слушались — и подтащили к окну, откуда открывался вид на улей Мерадон. Гратцдакка снова заговорил.
— Но сначала ты должен помочь починить это, и починить хорошо, — перевел Пес.
Огромный орк-механик подошел к Брасслоку, исходящее от него зловоние просто глушило аугметические обонятельные сенсоры техножреца. С гордым видом он указал на площадь под окном.
— Мекграмекамек, — гордо сказал он, взмахнув огромной лапой и указывая на площадь, его горячее зловонное дыхание окатило технопровидца.
Там, окруженный старательно работавшими зеленокожими всех размеров, весь в ремонтных мостках, осыпаемый искрами от привариваемых и приклепываемых дополнительных бронеплит и прочих орочьих «улучшений», стоял захваченный орками «Теневой Меч» — «Люкс Император».
Брасслок снова обернулся к Псу и Гратцдакке. В уцелевшем глазу замелькали полосы — аугметика постепенно отказывала.
— Я… я не могу. Я не буду помогать вам. Я отказываюсь.
Пес вздохнул.
— Лучше бы тебе было согласиться.
Он начал что-то говорить Гратцдакке, но громадный орк, встав с трона, шагнул к технопровидцу, оттолкнув Пса в сторону. Раб-переводчик юркнул назад, спрятавшись в толпе гретчинов.
Два орка-телохранителя настороженно шагнули назад, отпустив Брасслока, который, не в силах стоять на своих поврежденных ногах, снова сполз на пол. Гратцдакка подошел, встав над Брасслоком. Несколько секунд орочий вождь смотрел на человека, упираясь огромными кулаками в согнутые, как у обезьяны, бедра. С ногами, слишком короткими для такого тела, одетый в пародию на имперскую форму, орк мог бы показаться смешным, если бы не был чудовищем из самых жутких кошмаров.