Гиблое место. Служащий. Вероятность равна нулю

Пеев Димитр

— Да, но... Хярьконен, пойди в картотеку, возьми карточку на эту самую Кариту Ирмели. Познакомимся поближе. А список пропойц отложите пока в сторону.

Хярьконен вернулся уже через десять минут. Он держал раскрытую желтую картонную папку, и капли пота на его лбу говорили о том, что по ступенькам он бежал бегом.

— Это... это та самая красотка... Нюссонен Карита, — перевел дух Хярьконен.

Норри взял папку, положил ее перед собой на стол и принялся внимательно читать, начиная с первого листа. Хярьконен еле сдерживался, его так и распирало желание что-то предпринять, да и Харьюнпя почувствовал, как в нем пробуждается

доселе неведомый охотничий пыл.

— Подсадная утка — это она. Я смотрел тот лист.

— Да, ну и что?

— У нее пара судимостей за самостоятельное ограбление. И надо же — еще оказание сопротивления должностному лицу, притом с применением силы. Это та самая фифа, которая отправила Холопайнена на пенсию. Я тогда служил еще в первом оперативном подразделении.

— А что это было за дело?

— Полицейский наряд вез в машине задержанных в вытрезвиловку, и эта самая Карита была тоже там, мы намеревались с ходу — раз-два — и передать ее в полицию по надзору [28] , а она — раз-два — открыла свою сумочку и выхватила оттуда бритву... знаешь, такую, которой парикмахеры иногда еще бреют... и не успели ребята опомниться, как она набросилась на ближайшего. Им как раз и был тот самый Холопайнен — не помню, как его звали. Она — раз его по лицу, и — ото лба до щеки. Пришлось ему уйти на пенсию. Торгует теперь на рынке.

28

Полиция по надзору за деклассированными элементами.

— Вот черт, — произнес тихо Харьюнпя. Почему-то он уже много лет испытывал страх перед колотыми и резаными ранами. Попасть под обстрел — с этим еще можно примириться, огнестрельная рана — она чище, пуля проникает в тебя с быстротой мысли и оставляет аккуратный след, а вот когда в твое тело погружается стальное острие, направляемое чужой рукой, — одна мысль об этом вызывала у Харьюнпя дрожь.

— Вот черт, — снова произнес он еле слышно. Если уж ему предстоит стать объектом нападения, то он хотел бы, чтобы все произошло внезапно и разом было кончено — не желает он сутками томиться, валяться с ножевой раной в больнице.

Норри сосредоточенно читал подборку материалов, водя пальцем по строкам. Он склонил голову к бумагам, и в свете, падавшем от лампы, его поредевшие волосы казались совсем светлыми. Харьюнпя и Хярьконен стояли у стола по стойке «смирно», будто во время какого-то торжества.

— Ей тогда еще не было двадцати, — прошептал Хярьконен. — И поэтому она не понесла наказания. Правда, ее приговорили выплачивать возмещение пострадавшему, но, как ты понимаешь, этот Холопайнен не получил от нее ни марки, ни единого пенни.

Харьюнпя молча слушал — лишь кивнул головой. Норри откашлялся — значит, собирается что-то сказать.

— Да, этой девке пальца в рот не клади. Все сходится к тому, что Континен где-то подцепил эту Нюссонен, а она потом впустила в квартиру своего приятеля. Так или примерно так все и должно было произойти, вот только кто этот приятель, — сказал Норри. Он перевернул страницу и нашел пункт — «ближайшее окружение и сообщники по преступлению». — Да... ну и компания здесь подобралась: Анне Сипиля, Осмо Винамяки, Кари Рантанен, Сату Хиилио, Леа Хелин, Олави Каллинен, Хейсо Майанен — как в добром церковном приходе. Вот этот Винамяки проходил

у меня по делу с поножовщиной лет шесть тому назад. Поверьте мне, кто-то из перечисленных и навестил Континена вместе с ней, — сказал Норри. Его голос звучал ровно, серьезно, без всяких ноток победного торжества.

— Мда...

— Ну, ладно. Здесь помечен ее адрес — Магдалеенанкату... она жила там с матерью и сыном... проверьте через адресное бюро. Ее нужно доставить сюда сегодня же. Можете идти вдвоем, но лучше подождите, пока вернутся Монтонен и Тупала

— А может, ее и дома-то нет... зачем тогда идти за ней всей компанией... лучше, если кто-нибудь останется и начнет готовить фотографии, чтобы потом сразу приступить к розыску, — предложил Хярьконен.

Харьюнпя не стал возражать. Ему бы очень хотелось прихватить с собой хотя бы Тупала, но он не осмелился сказать об этом; а что, если Норри истолкует его слова как трусость. Ему хотелось наступить на ногу Хярьконену, чтобы заставить его замолчать, но вместо этого он быстрым движением потушил сигарету в пепельнице.

В коридоре Харьюнпя внезапно изменил направление и зашел в свой кабинет. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание позвонить домой Элизе. Никакого дела у него к ней не было, не собирался он и рассказывать ей, что отправляется задерживать преступницу. Ему просто хотелось позвонить, услышать голоса Элизы и Паулины. Харьюнпя поднял трубку, набрал хорошо знакомый номер, однако телефон был занят. Он положил трубку на рычаг и отчетливо услышал, что Хярьконен в соседней комнате говорит с адресным бюро. Он попробовал еще раз и опять услышал в ответ те же самые «туу-туу-туу». С минуту он прислушивался к голосу за стеной, перебирая в уме слова, которые хотел сказать.

«Я... я только хотел сказать, что вы мне обе очень дороги», — беззвучно произнес он, двигая незаметно для себя губами. Однако в третий раз звонить не стал.

Харьюнпя и Хярьконен вышли в коридор одновременно.

— Она наверняка живет все еще там, на Магдалеенанкату. Это, кажется, район Паасила? Только бы не там, где маленькие пешеходные улочки со столетними деревянными домами. Где-то там был убит человек выстрелом из пистолета, громкое дело, им занималось отделение Нуутинена, — заметил Хярьконен.

Они набросили на себя пиджаки, помахали рукой Норри и отправились вниз по лестнице. Их ботинки стучали в такт по каменным ступеням. Харьюнпя повторил про себя слова Норри: «Если возникнет хоть малейшая необходимость, немедленно вызывайте подмогу. Никаких героических подвигов я не...» Норри не договорил, но Харьюнпя знал, что он имел в виду. Они спустились на первый этаж и вышли на улицу. Софиянкату они пересекли одновременно, руки в карманах, — группа по задержанию убийцы, в которой по крайней мере один из констеблей был уверен, что без труда доставит виновную в отдел.

ГЛАВА 14

Было начало шестого. Часы «пик» еще продолжались — была пятница. Автомобили превратили улицы в блестящую стальную ленту, пешеходы перекатывались через полосы движения, люди с сумками наводняли магазины, все торопились, все хотели побыстрее попасть домой. Временами казалось, что дальше ни за что не продвинуться. Автомобильная очередь в лучшем случае передвигалась на десять метров за раз, так что это больше походило на подергивания.

— На этих наших коробках все же должны быть установлены звуковые сигналы.