Гиблое место
Шрифт:
– Ты о чем? – не поняла Джулия.
– Закрой глаза.
Джулия, конечно же, не послушалась. Закрывать глаза перед лицом опасности – не в ее характере.
Полларды вернулись. Трудно сказать, закинуло ли их на Фудзияму, оказались ли они где-нибудь поближе, например у дока Фогарти, а может, вихрем пронеслись по разным местам, только отсутствовали они недолго. По замыслу Бобби, который тот объяснил Фрэнку в машине, именно эти лихорадочные метания с места на место и помогут им победить Золта, и Фрэнк не подкачал. Поскольку перемещения сейчас полностью зависели от его воли, а силы его раз от разу слабели, при восстановлении возникала путаница, которая усугублялась после
Были и другие странности, но Бобби не успел хорошо разглядеть: братья опять улетучились. Фрэнку следовало телепортироваться без передышки, чтобы Золт не успел опомниться и взять дело в свои руки. Только бы Фрэнк не останавливался – тогда тела братьев сплетутся в такой хитрый узел, что никакое восстановление не поможет их разъединить.
Джулия все поняла. Она сидела смирно, положив поврежденную руку на колени, а здоровой крепко вцепилась в Бобби. Видно, она и сама догадалась, что Фрэнк ради них с Бобби жертвует собой, а им остается лишь одно – наблюдать его подвиг и навсегда сохранить в памяти вместе с Томасом, Хэлом, Клинтом и Фелиной и своего отважного спасителя.
Не это ли главный и священнейший долг родных и друзей – запечатлеть в душе образ того, кто им дорог? И тогда со смертью он не уйдет из этого мира, он как бы останется в нем и будет жить столько, сколько о нем будут помнить. Только память способна победить бестолковое коловращение жизни и смерти на земле, только благодаря памяти не расторгается связь между поколениями, а жизнь обретает стройность и смысл.
Пение флейты, порыв ветра. Братья снова в кухне. Поспешные путешествия и сумбурные восстановления сделали свое дело: Полларды окончательно слились в одно существо, какое не приснится и в страшном сне. Из обоих тел слепилась чудовищная неповоротливая туша ростом больше двух метров. У монстра была одна голова. На Дакотов глядело кошмарное подобие лица. Карие глаза Фрэнка разбежались врозь, между ними косой щелью раскрылся рот. Второй рот пересекал левую щеку. В кухне раздались сразу два надсадных вопля. На груди монстра оказалось еще одно лицо – безрогое, но с двумя глазными впадинами; из одной не мигая смотрел голубой, как у Золта, глаз, другая скалилась острыми зубами.
Неуклюжая тварь пропала, но чуть погодя появилась вновь. Она превратилась в огромный бесформенный ком плоти, местами темной, местами омерзительно розовой. Ком ощетинился обломками костей, кое-где порос клочковатыми волосами, мраморные прожилки вен пульсировали в разном ритме. Как видно, напоследок Фрэнк побывал не то на знакомых задворках в Калькутте, не то на еще какой-нибудь свалке: груда обросла множеством тараканов и даже крысами. В этой каше плоть людей, грызунов и насекомых перемешалась так основательно, что Золт никогда не сумеет освободиться и восстановить прежнее обличье. Кошмарная слипшаяся груда живой материи, уже неспособной к жизни, тяжело рухнула на пол, дернулась и замерла.
Крысы и тараканы еще извивались и шевелились, пытаясь отодраться от мертвого тела, но приросли они прочно. Скоро и им наступит конец.
Глава 57
Это был скромный домик на побережье, в тихой местности, где земельные участки еще не шли нарасхват. Позади дома – веранда с деревянными ступеньками. Она выходила на поросший кустарником дворик, который спускался прямо к океану.
В гостиной стоял журнальный столик, узкий диванчик на двоих, пара стульев и "Вурлицер-950". К нему – куча пластинок: джаз эпохи биг-бенда. На полу – хорошо подогнанный паркет из осветленного дуба. Иногда они сдвигали мебель, сворачивали ковер, включали музыкальный автомат и танцевали. Вдвоем.
Но это в основном вечерами.
Утром предавались любви. Порой под настроение отыскивали в поваренной книге какой-нибудь рецепт, стряпали, завтракали. Или просто пили кофе и беседовали, любуясь из окна океаном.
Еще у них были книги, две колоды карт. И увлечения у них были общие: они вместе изучали повадки животных и птиц, обитающих на побережье. Воспоминания – и светлые, и мрачные – тоже общие. Но главное – у них была общая жизнь. Больше они никогда не разлучатся.
Иногда они говорили о Томасе и дивились его невероятному дару, который он скрывал до самой смерти. Она считала, что эта история хоть кого научит: не хвастайся, будто все на свете постиг и видишь окружающих насквозь, душа человека – сложная штука, в ней кроются такие тайны, о которых посторонние даже не догадываются.
Чтобы полиция оставила их в покое, они признались, что вели дело некоего Фрэнка Полларда из Эль-Энканто-Хайтс, который утверждал, что его родной брат Джеймс Поллард из-за какой-то размолвки покушается на его жизнь. Джеймс явно был душевнобольным: он убил Томаса и нескольких сотрудников агентства, которое взялось уладить его конфликт с братом. Как установила полиция, дом Поллардов был залит бензином и подожжен, на пепелище обнаружены только обгоревшие кости. После этого полицейские стали наведываться в агентство все реже и реже. Ни у кого не оставалось сомнений, что мистер Джеймс Поллард прикончил своих сестер и брата и в настоящее время этот вооруженный и опасный преступник находится в бегах.
Агентство они продали. И не слишком о нем жалели. Она уже понимала, что искоренить все зло в мире ей не под силу, а ему теперь не от чего было ее спасать.
Дайсон Манфред и Роджер Гэвенолл опубликовали-таки статью о жуке-биороботе. Правда, после переговоров с агентством "Дакота и Дакота", которое пожертвовало им некоторую сумму и в придачу несколько красных алмазов, ученые согласились не распространяться о том, как к ним попал этот экземпляр, и сплели в статье какую-то безобидную историю о его происхождении. Да и откуда им узнать о подлинном его происхождении без агентства "Дакота и Дакота"?
Когда чердак дома на побережье был достроен, туда перетащили коробки и сумки с деньгами, найденные в доме на Пасифик-Хилл-роуд. Как и подозревали Бобби и Джулия еще до поездки в Эль-Энканто-Хайтс, Золт и его мать, которые тяготились своей исковерканной жизнью, отводили душу, собирая несметные богатства. В спальне их дома на втором этаже хранились целые миллионы. Только часть этого состояния перекочевала на чердак дома на побережье, все прочее сгорело, когда Бобби и Джулия подожгли особняк на Пасифик-Хилл-роуд. Но и того, что они прихватили с собой, им хватит за глаза.
Он наконец осознал, что даже такому славному малому, как он, не чужды недобрые мысли и корыстные побуждения – одно другому не мешает. А она сказала, что эта догадка – признак зрелости, но пусть он не огорчается: в его годы самое время почувствовать, что жизнь – не Диснейленд.
И еще она сказала, что хочет завести собаку.
Он не возражал, но настаивал, чтобы сперва жена посоветовалась с ним насчет породы.
Она предупредила: если собака будет гадить в доме, пусть он сам за ней прибирает.