Гиблое место
Шрифт:
– Цены. Ты знаешь, сколько у тебя стоит абонемент? Очень средненько. При этом олигархи клуб твой под завязку не забили. Солидные клиенты только из твоих личных знакомых, хотя они как раз могли бы заплатить и больше. А вот среди этих клиентов вьется откровенная шантрапа. Ты знаешь, что позавчера в душе навалили кучу?
– Правда, что ли?
– Ага, поэтому цены надо повышать, клуб делать закрытым, отменять разовые визиты и устраивать нормальное продвижение. Вот план мероприятий.
– Но у нас же перетяжки висят.
– Андрей, скажи мне, для кого по городу висят перетяжки?
– Ну, для тех, кто в автомобиле едет.
– Замечательно. Вот ты в автомобиле едешь на заднем сиденье, а на переднем у тебя шофер и охранник.
– Катька сама машину водит.
– Не показательно, платишь-то все равно ты.
– Хорошо, убедила. Это все?
– Нет, на закуску самое страшное, а именно – твоя финансовая схема со стоимостью имущества и гигантской амортизацией. Эта схема прекрасна для группы предприятий с большим оборотом, все из которых плательщики НДС. А у тебя основной доход от физических лиц через фирмы, сидящие на упрощенке. В результате мы имеем: во-первых, налог на имущество, во-вторых, попадание на налог на добавленную стоимость, в-третьих, практическая невозможность покрыть эту амортизацию выручкой и в итоге убыток и отрицательные чистые активы. Так что финансисты твои суперумные облажались по полной программе. Самое страшное то, что эту схему никак не исправить. Она просто зашита в структуру твоего бизнеса. А убыточных предприятий в городе быть не должно. Не нужны они нашему славному городу, и прекрасная вечно молодая женщина-губернатор об этом тебе честно по телевизору сказала.
– Светка, если ты такая умная, то где твои деньги? – зло сказал Старков.
– Если бы я была умная, я бы с тебя за такую работу попросила не меньше десятки. Так что не задавай глупых вопросов. Я дура, и денег у меня нет.
– Ты возьмешься?
– За эти авгиевы конюшни? Ни за что! У меня здоровья не хватит.
– Светка! Меня Пантелеевич убьет! Возьмись, я тебе денег заплачу, хочешь пятерку?
– Андрюша, неужели я не знаю, что если возьмусь, то мне эту пятерку придется самой зарабатывать, и не только ее, а и зарплату всему коллективу.
– Свет, ну Свет! – заканючил Старков.
– Хорошо. Только при одном условии.
– Каком?
– Ты не лезешь, и никаких священных коров.
– Это кто?
– Это те, кого нельзя уволить.
– Конечно. Только кроме Коробкина и Гилберт.
– Ага! Вот где собака порылась! Лариса Гилберт.
Старков покраснел.
– Господи, – Михайлова глубоко вздохнула, – ты же взрослый мальчик, чего стесняешься? Очень хорошенькая девушка, понять можно. Вот только почему ты, затеяв всю эту хреновину ради милой барышни, тянул свои шаловливые ручонки еще и в мою сторону?
– Я соскучился.
– Кобель ты, Старков.
– Ага! – Он шмыгнул носом и ухмыльнулся.
– И еще – срочно погаси свои долги перед клубом.
– Какие еще долги, я ж хозяин!
– Хозяин распоряжается прибылью предприятия после уплаты налогов, а не лезет к предприятию в карман, усугубляя его и без того бедственное положение! Странно, что тебе эти прописные истины неизвестны!
– Хорошо, сколько там?
– Вот расчет.
Старков взглянул в бумагу и присвистнул:
– Ни фига себе, когда же это я успел?
Он полез за бумажником.
– Ты сдурел, что ли? Приедешь в клуб и заплатишь в кассу.
– Дура! Я ж тебе сразу обналичиваю.
– Сам дурак! Мне твоя обналичка не нужна ни в каком виде. В торговле, знаешь ли, при наличии кассовых аппаратов есть свои секреты.
– Расскажи!
– Сейчас! Перебьешься. Я ж тебя не спрашиваю, как ты тут мухлюешь.
Лариса Гилберт
Лариса практически смирилась уже с всесторонней зависимостью от Старкова и начала получать удовольствие от работы в его клубе и своего особого положения.
Особенно любила уборщиц увольнять. Правда, завхоз ругался, говорил, что уже в районе уборщиц не осталось, никто идти к ним работать не хочет, мол, про Ларисин сложный характер уже скоро все городские уборщицы знать будут. При чем тут характер, когда у них зарплата просто маленькая. Вот и не хотят идти. Вали теперь все на Ларису! А откуда этой зарплате большой быть, если клиентов еще мало? Но на эту тему Лариса, в отличие от Старкова, ни капельки даже не заморачивалась. Подумаешь, клиентов мало, придут, никуда не денутся! В других клубах же как-то появляются. Рекламы больше надо давать. Вон девчонки говорят, что в метро ни одного объявления о клубе нет. Хорошо б еще по телевизору. Лариса живо представляла себя в рекламном ролике по Первому каналу. Это, пожалуй, даже ничуть не хуже светской львицы. Люди узнавать будут, а там, глядишь, и пупсики подтянутся. Эх, Старков, Старков, хоть и умный, а все равно дурак! Но тут Старков привел эту тетку, Михайлову. Когда она появилась, Лариса решила, что баба любит корчить из себя большую начальницу. А Ларисе любой начальник по барабану, поэтому она сразу попыталась Михайлову поучить, дать ей ценные указания. Однако когда та услышала про рекламу в метро и по Первому каналу начала ржать, как ненормальная, противным таким «гы-гы-гы», а потом спросила:
– Лариса, а вы давно в метро были?
– Зачем? У меня машина есть, – ответила Лариса. Она очень гордилась своей новой машиной, которую недавно ей купил Старков.
– А клиентам нашим туда зачем ходить? Ну, разве чтоб рекламу посмотреть. Мол, ну-ка, ну-ка, чего там еще в метро новенького рекламируют?
– Согласна. – Ларисе стало неудобно, что она так ступила. – А ролик по Первому каналу?
– Ролик – это прекрасно! А знаете, сколько стоит минута рекламного времени на любом федеральном канале? Ведь эти каналы смотрит вся страна. Но нам-то там зачем рекламироваться? Мы ж с вами не стиральным порошком торгуем, а фитнесом. Причем в Питере, да еще среди узкого сегмента населения!
Дальше Михайлова понесла и вовсе какую-то очень умную байду про сегментирование рынков сбыта и многоуровневый анализ продукта, из которой Лариса совершенно ни фига не поняла. Но Михайлову зауважала и решила, что давать ей ценные указания пока поостережется.
Потом, когда узнала, что Михайлова почти в два раза старше ее самой, то окончательно успокоилась. И все бы хорошо, но опять дурак Старков все испортил. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что при виде Михайловой со Старковым делается столбняк. Старков смотрел на Михайлову с обожанием, слушал ее открыв рот и делал все, что она ему скажет. Разве что слюна у него не капала. Таким Лариса его никогда не видела, к ней он относился гораздо проще. Самое неприятное было, когда Старков и Михайлова разговаривали и шутили в присутствии Ларисы. Она ни слова из их разговора не понимала, чувствовала себя полной дурой. И Лариса, которая еще недавно мечтала наставить Старкову рога, воспылала страшной ревностью. Пришлось признать, что ей, пожалуй, никогда не переплюнуть эту роскошную стерву Михайлову. Михайлова как-то ухитрялась носить свои деловые костюмы так, что выглядела в них гораздо сексуальней, чем Лариса в своих малюсеньких шортиках. И все это несмотря на то, что по возрасту Михайлова была уже самой настоящей старухой. Скоро на пенсию, внуков нянчить, а туда же! Однако при всех этих недостатках Михайлова все-таки делала в клубе вполне даже правильные вещи, и Лариса странным образом одновременно и восторгалась Михайловой, и ненавидела ее.