Гибриды
Шрифт:
— Новый Ппапа может изменить политику Церкви по фундаментальным вопросам.
Понтер моргнул.
— Например?
— Римско-католическая церковь… в общем, многие люди считают, что она не идёт в ногу со временем. Ты в курсе, что она не разрешает аборты и разводы — расторжение брака. Но она также запрещает духовенству заниматься сексом.
— Почему? — Сидящая рядом с Понтером Мега увлечённо глядела в окно.
— Ну, предполагается, что половая жизнь мешает им выполнять свои духовные обязанности, — сказала Мэри. — Но большинство других религий не требуют целибата от своих служителей, и многие
— Вреда? Мы иногда говорим подросткам, чтобы не воздерживались, а то переполнятся и лопнут, но это, разумеется, просто шутка. Какой вред может нанести воздержание?
Мэри смотрела в сторону.
— Известно, что священники — члены духовенства — занимаются… — Она закрыла глаза и начала снова. — Понимаешь, это лишь очень малая часть духовенства. Большинство священников — люди честные и добрые. Однако среди них встречаются и такие, которые… в общем, которые делают это с детьми.
— Делают что? — не понял Понтер.
— Занимаются сексом. У нас это называется «растление малолетних».
Понтер взглянул на Мегу; она, похоже, не обращала на разговор взрослых ни малейшего внимания.
— Кого у вас считают «малолетними»?
— Маленьких мальчиков и девочек, трёх-четырёх лет и больше.
— В таком случае хорошо, что священникам положен целибат. Генетическая предрасположенность к такому занятию должна быстро угаснуть.
— Хотелось бы верить, — сказала Мэри. потом пожала плечами. — Может быть вы и правда правы, стерилизуя не только преступника, но и тех, у кого с ним по крайней мере половина общих генов. Потому что растление малолетних приобретает среди духовенства масштабы эпидемии. — Она подняла «Глоуб». — По крайней мере, так кажется, когда читаешь газеты.
— Я не умею читать, — сказал Понтер, — хотя надеюсь научиться. Но я иногда смотрю ваши новости по телевизору и слушаю их по радио. И там иногда говорят: «Когда же мы узнаем о тёмных сторонах неандертальской цивилизации? Ведь наверняка и у них есть какие-то плохие качества». Но, Мэре, я тебе говорю, — Кристина могла бы заменять в переводе «Мэре» на «Мэри», но не делала этого, — у нас нет ничего подобного вашим «растлителям малолетних», вашим загрязнителям природы, вашим изготовителям и взрывателям бомб, вашему рабству и терроризму. Мы ничего не скрываем, и всё же ваш народ продолжает верить, что у нас должно быть что-то настолько же отвратительное. Я не знаю, связано ли это как-то с вашей религией, но эти явления очень схожи: ваши люди считают, что некоторое количество зла неизбежно. Но это не так. Если от контакта между нашими мирами будет какая-то польза, то по крайней мере в осознании этого факта.
— Может, ты и прав, — сказала Мэри. — Но, знаешь, мы иногда всё же меняемся к лучшему. И в этом новый Папа может сильно помочь.
— Папа, смотри! — воскликнула Мега, показывая в окно. — Другой вертолёт!
Понтер наклонил голову к окну.
— Ага, — ответил он и погладил дочь по голове. — Ты же знаешь — многим людям приходится ехать далеко, чтобы встретиться со своими любимыми, когда Двое становятся Одним.
Мэри подождала, пока Мега снова уставится в окно.
— Очень многое, — продолжила она, — зависит от того, как Папа решит действовать — или, в соответствии с моими верованиями,
— Как это — признать? Они у вас выглядят по-другому?
— Нет, в том смысле, что Церковь считает однополые отношения грехом. Но новый Папа может что-то изменить в этом и многих других вопросах.
— А что ты сама о них думаешь?
— Я? — сказала Мэри. — Ну, я за выбор — за то, чтобы женщина имела право решать, хочет она прервать беременность или нет. Я ничего не имею против гомосексуалистов. Я не думаю, что священников следует заставлять хранить целибат. И уж конечно я не считаю, что брак должно быть очень непросто расторгнуть. Понятное дело, этот вопрос сейчас для меня самый важный: мы с Кольмом согласились на аннуляцию — это, в сущности, означает заявить перед Церковью и Богом, что нашего брака никогда не было, так что его можно вымарать из регистрационных книг. Теперь же… — Она помолчала, затем продолжила: — Теперь же, я думаю, нам следует немного подождать и посмотреть, что будет делать новый Папа. Если он позволит католикам разводиться, оставаясь в лоне Церкви, я стану гораздо счастливее.
Незнакомый неандерталец склонился над ними.
— Мы начинаем снижение. Пожалуйста, пристегните вашу дочь.
Для поездки к обнаруженному Хаком месту Понтер вызвал транспортный куб. Водитель-мужчина поначалу, похоже, ехать туда не хотел — хижина находилась довольно далеко от Окраины Кралдака — но Понтер в конце концов его уговорил. Куб полетел над обнажениями коренных пород, лавируя между рощицами деревьев и срезая напрямик через небольшие озерца, к месту, где Хак обнаружил хижину Вессан Леннет.
Прибыв на место, они выгрузились и приблизились к постройке. Это было нечто вроде бревенчатого сруба, только брёвна не лежали горизонтально, а были поставлены на попа. Понтер постучал в дверь — никакого ответа. Он повернул дверную ручку, по форме напоминавшую морскую звезду, открыл дверь и…
И малышка Мега громко взвизгнула.
У Мэри кровь буквально застыла в жилах. На противоположной стене прямо перед ней, освещённый столбом падающего сквозь дверной проём света, висел гигантский череп…
Этого не могло быть, но…
Но выглядел он именно как череп циклопа. Деформированная черепная коробка с огромной глазницей посередине.
Понтер подхватил дочь на руки и принялся её успокаивать.
— Это просто череп мамонта, — сказал он. И Мэри поняла, что он прав. Бивни были удалены, а на месте отверстия в центре при жизни был хобот.
Понтер позвал Вессан по имени, но в хижине была лишь одна-единственная большая комната с обеденным столом посередине и единственным стулом, шкурами на полу, каменным очагом с охапкой дров и грудой одежды в углу: спрятаться внутри было попросту негде. Мэри развернулась и выглянула наружу, надеясь разглядеть Вессан, но она могла быть где угодно…