Гиены в средней полосе
Шрифт:
– Колония взбунтовалась...
– Есть мнение, что Щербаков..., - одновременно заговорили Серега с эмчээсником.
– Федорыч, объяснишь, - когда замолчали оба, спросил Серега, и названный Федоровичем эмчээсник кивнул.
– Тут рядом колония есть, зэки все на свободе теперь. Не без помощи красноборских, по имеющийся у нас информации. Эта база отдыха часто красноборскими часто используется, но мы приняли решение отсюда не съезжать. Поэтому в ближайшее время необходимо как можно больше человек в ружье поставить. Вооружен, значит защищен, -
"Мы принимаем бой!" - вспомнил я волчонка из мультфильма про Маугли, и усмехнулся, покачав головой.
– Есть предложение тебе, к Щербакову поехать в качестве народного ополчения, как земляк твой, - посмотрел на меня Серега. Готов?
Мда, надумали. Ладно, соскочить я всегда успею, если что. Молча кивнул, и пошел на выход, позевывая, старшину искать. Для начала зашел в коттедж, вокруг которого кипела жизнь и суета, мелькали камуфляжи солдат. Внутри, как в воду, окунулся в аромат казармы. Совсем не удивился, когда увидел дрючашего Сеню старшину.
– Слышь, Сергеич, - потеребил тихонько за рукав я старшего прапорщика.
– О! Стас, че надо, - отвлекся старый воин.
– А где те парни сейчас, которые не из вашего взвода, а из РМО и из пожарной команды?
– весь рассказ Саши я помнил, про зарубу в их части, и из каких подразделений бойцы, в памяти всплыло без проблем.
– Тебе зачем?
– Рекрутинг поручили провести. Несколько человек себе заберу.
– Кто поручил?
– Папа новый, - глянул я в потолок. Лейтенант в курсе, добро дал.
– Ладно тогда, пойдем.
Старшина отвернулся, и зашагал к выходу. На лице Сени расплылась радостная улыбка, которая не успела сойти, когда старший прапорщик резко развернулся от двери.
– А хуле лыбимся, охлоеб? Через десять минут я вернусь, и меня не колебает, мамой или папой ты будешь той горелке, которую ты пролюбил, но родить ты ее должен. Усек, воин?
– солдат грустно кивнул, и старшина вышел, я пошел за ним.
– Сергеич, за что так Сеню любишь?
– спросил я старшину, пока шагали к главному корпусу санатория.
– А этого охламона попробуй не погоняй. Ленивый, как скотина, глаз да глаз за ним нужен. Зато как вздрючишь, и на человека похож сразу, - улыбнулся старшина, и, судя по тону, Сеня ему нравился.
Дошли до корпуса, зашли внутрь, постояли чуть. С яркого света в полумраке коридора ничего видно не было. Прошли в актовый зал, в самом дальнем углу которого сидело семь человек в камуфляже, попивая чай и тихо переговариваясь. Народ в зале был, немного, человек пятнадцать, небольшими компаниями. Кто кушал, кто курил, но все посмотрели на нас, когда мы приостановились у входа.
– Я как чуял, что их сейчас по отделения раскидать надо будет, посадил пока отдельно, чтоб под ногами не путались, - тихо сказа мне старшина. Иди смотри пока, пойду чаю глотну, направился он к буфетной стойке.
Я прошел через зал, под заинтересованными взглядами людей, и остановился у стола с бойцами. Все на вид не старше двадцати, пацаны еще.
– Здорово, воины.
Ответили нестройно, все кроме одного, чернявого как раз. Невежливый, ну и ладно. Осмотрел всех. Так. Оружия ни у кого нет, но не показатель, могли и сдать, краем уха я про оружейку тут уже слышал. Не спросил у старшины, ну да ладно. У всех взгляды настороженные. У нескольких ссадины на лице, у одного рука на перевязи. Уже минус два, если дедушку считать. Осталось пять. Трое с простецкими круглыми лицами, кровь с молоком, явно из деревень. Один зашуганный, в глубине глаз страх плещется, не меня боится, а вообще на измене парень. Под глазом фингал наливается. Пятый остролицый, тощий, но смотрит цепко, брови в шрамах. Глазки не бегают, на шпану не похож, но не пай мальчик, явно. Ладно. Три пейзана похожие друг на друга, но два из них сидят рядом, и переговариваются между собой, корешки скорее всего.
– Стас, - представился я. Посмотрел вопросительно на сидящего отдельно пейзана.
– Олег, - ответил он на взгляд. Редкое имя в деревне, может и из города, ну да ладно. Посмотрел на парня с фингалом.
– Андрей, - представился тот.
– Парни, пойдем отойдем на пару слов, - с этими словами я развернулся, и прошел в соседний угол зала. Бойцы, помедлив, из-за стола вылезли, и за мной пошли. Пока они подходили, я рассматривал голубых оленей на затертой клеенке, накрывающей стол. Подошли, расселись. Пока оленей рассматривал, опять заныл зуб. Ну что ж такое то, а?! Вроде только забыл про зубную боль, вкус к жизни почувствовал, и на тебе.
– Вы из обеспечения, или из пожарной команды?
– спросил я, между тем, чуть морщась.
Парни переглянулись.
– Я из пожарной команды, - ответил тот, который с фингалом, Андрей.
– Я с ремзоны, - ответил пейзан.
– Будем знакомы. Я из Питера сюда, а вы откуда?
– Я из Липецка, - это Андрей.
– Из под Краснодара, - ответил круглолицый. Точно я угадал, пейзан, отъелся на родине, еще не весь жирок в армейке растряс. Слушай, а че тут москалей немеряно?
– вдруг спросил он. И прибалтов много?
– Что за прибалты?
– Ну, ты же из Питера?
– Из Питера. И что?
– не понял я.
– А море-то там какое? Балтийское? Значит прибалт.
– Хм, не задумывался ни разу. Ну да, прибалт наверное. А много, потому что с поезда народ. С поезда, который в аварию попал, - дальше я обрисовал парням примерный расклад по ситуации в области, где недоговаривая, где приукрашивая. По лицам было видно, что многого они не знали, слушали с интересом. Как закончил, уставились на меня вопросительно. Я сделал паузу, и, не удержавшись, надавил пальцем через щеку на зуб, пытаясь загнать боль внутрь.