Гильдия. Трилогия
Шрифт:
После этой короткой и не очень грозной речи Шенги усадил мальчишек точить мечи, а Нитху загнал за стол и, словно орудия пытки, выложил перед ней купленные по дороге домой перо, склянку чернил и стопу бумаги. Лишь после этого осторожно извлек из-под нескольких слоев мешковины сбереженную от дождя большую книгу.
Мальчишки, забыв, что наказаны, побросали мечи и сунулись ближе.
Красавица книга была не чета своим недорогим сестрам, что стояли на полках на втором ярусе башни. Огромная, с деревянным переплетом,
– Кляксу посадишь – убью, – предупредил Шенги, бережно раскрыв книгу и положив перед девочкой. – Не посмотрю, что принцесса!
Нитха не ответила – увлеклась разглядыванием картинок. Мальчишки нависли над ее плечами.
Совиная Лапа отошел подбросить дров в очаг. За спиной звенели детские голоса.
– Нету такого зверя! – горячился Нургидан. – Вранье! Художник выдумал!
– А вот есть! – важно возражала Нитха. – Называется – жираф! А шея такая потому, что его наказал бог Сухтан-Суу. За дерзость. Вот тут написано: жираф решил, что будет питаться не травой, а звездами с неба. За это бог вытянул ему шею. И даже с такой шеей жираф не достал до звезд!
– А, этого знаю! – обрадовался Дайру, словно встретил старого приятеля. – Видел на картинке! Это крокодил!
– Ну, зубы! – с огромным уважением и завистью сказал Нургидан.
– Из этих клыков дикие племена делают пилы! – сообщил начитанный Дайру.
– А я живых крокодилов видела! – похвасталась Нитха. – Отец брал меня с собой в верховья Тхрека... Ой, смотрите, обезьяны! У меня была ручная обезьянка!
Шенги подошел сзади, глянул в книгу поверх мальчишеских макушек. Еще выше над столом завис Старый Вояка – ему тоже было интересно.
– А это носорог, – перевернула страницу Нитха. – Видите, рядом нарисован воин с копьем... это чтоб виднее было, какой носорог большой и грозный.
– Ух ты! – оценили мальчишки. – Небось стену проломит, если с разбега!
– А вот слон. Они умные, как люди. Умеют переносить бревна, корчевать пни...
– Значит, не такие уж умные, если на людей работают! – рассудил Дайру.
– А ну, кончай трепотню! – спохватился Шенги. – Развеселились! Думаете, уже отделались... за все художества? Ничего подобного! Вот подышу немного свежим воздухом, а потом займусь вами как следует! Разберусь самым тщательным образом и накажу кого попало!
Мальчишки вернулись к своим мечам. Нитха заскрипела перышком по бумаге. А Шенги, как был, без куртки, вышел за порог. От ливня его укрывал деревянный козырек над дверью. Совиная Лапа стоял, глубоко вдыхая холодный сырой воздух и сосредоточенно размышляя.
Дверь приоткрылась, выпустив на крыльцо Нитху.
– Простудишься, – бросил Шенги, думая о своем.
– Учитель, – спросила девочка с
– Из-за вас, обормотов!
– Нет, только недавно, после библиотеки.
Учитель бросил на девчонку быстрый взгляд. Да, наблюдательность она определенно унаследовала от матери!
– Иди в дом. И не лезь не в свое дело.
– Буду лезть! – с необычной для себя настойчивостью заявила Нитха. – Если что случилось, не держи в себе, расскажи. У нас в Наррабане говорят: «Скажешь – больно языку, смолчишь – больно сердцу...»
Девчонка была права. Шенги в самом деле хотелось поговорить о том, что его тревожило.
– Нет, маленькая, не бойся, ничего не случилось. Просто... помнишь следы, которые Чегри нарисовал на полу? Они еще тянулись такой вереницей...
– Помню.
– Клыкастая Жаба или скачет огромными прыжками, или семенит мелко-мелко, выворачивает ступню, ставит пятку к пятке. А чтобы вот так...
– Значит, там была какая-то другая тварь?
– Да, девочка. Другая тварь. Опасней Клыкастой Жабы, опасней дракона, опасней всех чудищ, что я видел по обе стороны Грани.
– Ой... это кто?!
Шенги не сводил глаз с темной пелены дождя. Ответил мрачно и тяжело:
– Человек.
Неужели эта дребезжащая музыка весь вечер будет напоминать о золотистом птичьем крыле, пробитом окровавленным штырем, и о теле, мягко соскользнувшем вдоль лакированной ширмы?
Ширма сейчас другая – с серебряными рыбками, медузами и осьминогами. И на сцене не звенит цепочками и браслетами бронзовокожая толстуха, а старательно выкаблучивают две щупленькие сестренки-близнецы в одинаково нелепых и пышных одеяниях из лент и тряпичных цветов.
Киджар, сидящий рядом с Охотником и лениво грызущий орехи в меду, тоже вспомнил тот незадавшийся вечер.
– Заел меня Хранитель с этим убийством! При тебе, мол, случилось, ты и разбирайся... При мне! Будто я рядом сидел и любовался, как тому недоумку штырь вставляют! Я, между прочим, сквозь пол глядеть не обучен! Что обидно, с той рыженькой договориться не успел. Только стал обещать ей вечную любовь до самого утра, а тут внизу крик, визг, бабьи вопли...
– Что-нибудь выяснилось?
– Откуда?.. Глянь, сегодня больше народу, чем в тот раз. И все играют. Надо будет и мне костяшки побросать!
– И мне... А Урихо с его пролазами сегодня нету!
– Что ему тут делать, раз Черная Азалия сегодня не поет?
Шенги затаенно вздохнул. Он тоже согласился на уговоры Киджара посидеть в «Пути по радуге» лишь потому, что хотел увидеть красавицу наррабанку. А то за сплошными передрягами все времени не было... Скрывая разочарование, он уставился на тощеньких девчушек в цветочных гирляндах: