Гималайский зигзаг. Святой остров. Оскал Анубиса

Чернецов Андрей

Это стояло на пороге и мялось, не зная с чего начать разговор.

Из спальни легко выбежала собака и уставилась на Ральфа, чуть наклонив голову в бок. За ним следом выпрыгнула и кошка. Ральф посмотрел на Баст и спросил:

– Откуда у тебя животное? – имея в виду кошку.

– Наследство от профессора, – глядя ему в глаза, ответила девушка.

– Бетси, мне очень жаль… – начал парень, но она его перебила.

– Мне тоже очень жаль, – всем своим видом показывая, что его жалость ей не нужна.

– На самом деле, я хотел тебе помочь, ведь это тяжело. Я подумал, что

сейчас это самое главное.

– Да, – легко согласилась девушка. – Главное. Было. Вчера. А вчера тебя рядом не было.

– Я…

– Мне не нужно знать ответ. Я не хочу… – устало сказала она.

Все это выглядело очень странно. После того, как Миша и Бумба ввалились к ней в номер в новогоднюю ночь с такими новостями, она не находила себе места. Оборвала все телефоны в гостинице, звоня шейху через каждые полчаса и, требуя от него отчета, так как Хусейн мягко ей намекнул, что сейчас у него в доме женщине не место. Ральф все это время сидел как на иголках, и Бетси показалось, даже вздохнул с облегчением, когда Гурфинкель с Покровским собрались уходить. У него появился разумный предлог ускользнуть из номера. Конечно, такое странное поведение можно было объяснить произошедшей трагедией. Но…

Он не должен был оставлять ее одну. НЕ ДОЛЖЕН.

И теперь девушка почему-то не хотела быть к Ральфу снисходительной. Поэтому несчастный молодой человек топтался у двери, чувствуя, что он здесь не к месту.

– Тогда я пойду… – выдавил он. – В пятницу вечером английская часть экспедиции собирается на поминальный ужин в «Миш-Мэш». Ты будешь?

– Буду, – сухо.

– Тогда до встречи, – сказал он и, поняв, что Бетси не собирается ему отвечать, скрылся за дверью.

Бетси пристально всматривалась в толпу пассажиров, выискивая взглядом высокую фигуру Гора. Ее мучили странные противоречивые чувства. С одной стороны, она очень хотела увидеть приятеля, словно тот был живым отражением профессора, а с другой – боялась, потому что он будет задавать вопросы, а она держать ответ, почему не уберегла его отца.

Ситуация изменилась с точность до наоборот. От присущей ей холодной надменности в отношениях с Гором не осталось и следа. Неужели для того, что бы она изменилась, потребовалась такая огромная жертва, как жизнь Алекса Енски? От этой неожиданной мысли Бетси оглохла и ослепла. Мучаясь от чувства вины, она не заметила, как в зал вошел Гор, и направился к ней.

– Здравствуй… – горько.

– Анубис, ты когда-нибудь заглядывал в бездну?

– Смотря в какую, Бетси.

– Так вот, у него в глазах была бездна. Он тоже поменялся. Очень сильно. Наверное, он начал меняться уже давно. Просто я не хотела этого замечать…

Гор молча ждал ответа. А она с надеждой искала в его лице жизнь. Впрочем, что она хотела увидеть – радость встречи? Затаенную любовь? Глупо… Ему тоже тяжело. Даже тяжелее, чем ей. Лицо у него было бледное, губы белые, и держался он как-то отчужденно.

– Здравствуй… – печально.

Они обнялись.

– Пойдем, – просто сказала Бетси, – наверное, ты захочешь взять тот же номер.

Гор в ответ кивнул головой, и они направились к выходу, чтобы поймать такси.

«Надо бы разобраться с взятым в аренду Фордом», – подумала она.

Разговор по дороге как-то не клеился, да она особенно и не навязывалась. Гору нужно было прийти в себя, осознать, где он.

Возле номера она молча передала парню ключ. В номере стоял полумрак. Находясь здесь в прошлый раз, она не раздвигала шторы, оставив все так, как было при профессоре. Теперь же Гор подошел к окну в гостиной и одним движением распахнул их в разные стороны. В комнату мощным потоком ворвалось вечернее солнце. Некоторое время, он стоял и смотрел на закат в Луксоре. Вдруг, не оборачиваясь, он сказал:

– Отец говорил, что у него была кошка. Где она сейчас?

– У меня.

– Я бы хотел ее забрать, – сказал он оборачиваясь.

– Хорошо, – просто согласилась она, хотя кошку отдавать было жалко, уж очень она была милая. – Там и бумаги на нее имеются. Алекс их успел сделать.

Девушка замолчала. При упоминании профессора рассеивалась какая-то иллюзия. Если не думать о том, что его нет, то можно даже поверить в сказку о том, что он отлучился по делам. А Гор приехал, чтобы ему помочь, и выглядит он так, потому что просто устал с дороги. Говоря об Алексе вслух и в прошедшем времени, она возвращалась в каменную реальность.

Вдруг ее прорвало. Она говорила, говорила и говорила. О его последних днях, словах, поступках. Когда она рассказывала о том, как увидела профессора на заднем дворе магазина с несчастным животным в руках, вырванных из лап живодеров, не заметила, как горячие слезы покатились из глаз. Бетси только удивилась, когда Гор усадил ее на софу, подал платок и гладил ее по голове, пока она не успокоилась. Рассказывала о последних событиях на раскопе, о том, как на профессора покушались, о том, как покушались на нее. Зачем-то рассказала о Ральфе, пожаловалась на него.

Гор слушал. Он, словно губка, впитывал информацию. Внезапно пришла мысль: «А, ведь он думает не о своем горе, а о моем», и девушка тут же устыдилась своего поведения. «Эгоистка. Это он должен сейчас выговариваться, а не я», – подумала она.

– А ты? – робко спросила она. Гор сидел напротив нее на кресле.

– А, что я? – он сделал жест руками. – У меня умер отец…

– Знаешь, я тогда поняла, что ни слова мне не скажет.

– Почему? – заинтересовался Анубис.

– Потому что у него уже есть женщина, с которой он разделил свое горе… А моя жалость ему не нужна…

В пять часов утра зазвонил мобильный телефон. Бетси с трудом оторвала голову от подушки. Ночные разговоры с богом давались ей тяжело.

– Алло… – хриплым голосом.

– Бетси! – радостный вопль Гурфинкеля чуть не порвал ей перепонку в ушной раковине. – Бетси! Мы сделали это! Мы дошли до сокровищницы!