Гимн перед битвой. Предвестник шторма
Шрифт:
Поскольку система распределения личного состава Флота больше не признавала различий между морской пехотой и воздушным десантом, иногда возникали чрезвычайно нетрадиционные ситуации. Комендор-сержанта морской пехоты могли направить в подразделение, скомплектованное из воздушных десантников или воздушно-десантного офицера назначить командиром подразделения морских пехотинцев. Численность личного состава и старших офицеров воздушного десанта была больше, чем морской пехоты, поэтому, чтобы уравновесить влияние десанта, всех старших сержантов батальона и бригады могли называть «ганни», хотя само звание постепенно выводилось из употребления.
Остался небольшой церемониальный контингент американской морской пехоты, курсирующий между Флотом и президентской охраной. Это были единственные земные силы, находящиеся в прямом и исключительном подчинении своей страны, которые носили боевую броню. Америка, с ее не только громадной экономической мощью, но и столь же внушительной военной славой, осталась единственной страной с инопланетным кредитом достаточно высоким, чтобы позволить себе баснословно дорогие скафандры.
— Да, сэр, — сказал О’Нил с характерной нахмуренностью. — Реальный ганни морской пехоты, прослуживший очень много лет. Он хиппи.
— Хиппи?
— Так кличут ветеранов Вьетнама. Настоящий старый служака.
— Ну, полагаю, нам, хиппи, следует поговорить про старые времена, — с улыбкой произнес командир.
— Господи, сэр! — сказал Майк, с удивлением смотря на выглядевшего тинэйджером подполковника. — Вы это серьезно?
— Я вел роту из Сто первой в Счастливую Долину во Вьетнаме, — сказал подполковник, подавив вызванную воспоминаниями дрожь. — Начал зеленым лейтенантом в Сто восемьдесят седьмом.
— Хм-м. Ну, по крайней мере не нужно будет объяснять, кто такая Дженис Джоплин. [56]
— Все это чертовски странно, не так ли? — сказал командир, бросая в коробку следующую показушную безделушку из коллекции «я-люблю-себя». — Как вы отделяете зерна от плевел? Командир полка моложе меня на сорок лет. Он был вторым лейтенантом, когда я уходил в отставку. Я рад, что не знал его: могу представить, как мои воспоминания подействовали бы на наши отношения.
— Как насчет его воспоминаний о вас, сэр? Представьте, что когда-то вы написали на него скверную Оценку Служебного Соответствия Офицера?
56
Американская рок-певица 60-х годов. — Прим. пер.
— Тем не менее, подобно вашему первому сержанту…
— Он морской пехотинец, — с усмешкой произнес О’Нил. — Да, сэр, я знаю. Ну, пока нам не требуется захватывать никаких береговых линий, все будет хорошо. По правде, я предпочитаю здесь иметь морского пехотинца.
Подполковник Хансон бросил в коробку последнюю табличку и вопросительно посмотрел на него.
— Pourquois? [57]
Майк внезапно помрачнел и вопросительно поднял сигару. После кивка он прикурил от зажигалки «Зиппо», украшенной изображением черной пантеры на
57
Почему? (фр.).
— Ну, сэр… — клуб дыма, — в традициях воздушного десанта… — пара клубов, — прийти и уйти. Трах-трах, пока, чувиха. — Затяжка. — Так что традиционная тактика десанта — это ударить и смыться. — Глубокая затяжка, клуб дыма. — Хм-м, «Эль Соль Империалс». Чертовски трудно достать при нехватке всего.
Его нарочитость внезапно сменилась целеустремленностью, он стал тыкать сигарой в воздух, подчеркивая важные пункты своей речи:
— Эта ситуация гораздо ближе традициям морской пехоты, особенно времен Второй мировой войны и войны в Корее. Занять укрепленную позицию. Держаться в ней против всех нападающих, против атак живыми волнами, при критической нехватке боеприпасов и совсем без поддержки. Держаться любыми способами до последнего вонючего солдата и подохнуть, если придется, все время убивая так много, насколько это в человеческих силах. Никакого отступления, никакой сдачи в плен, никакой пощады. Сэр.
Внезапно Майку привиделась узкая грунтовая улица; по обе стороны высились небоскребы. Улица была до отказа забита желтыми кентаврами, оккупанты размером с лошадь сошлись в сабельно-штыковой рукопашной с осажденной дивизией немецких панцергренадеров. Тела послинов и немцев лежали грудами, блокируя его путь. Потоки красной и желтой крови смешалась между собой, и в инопланетное море текла оранжевая река.
Он склонил голову набок и вертел сигару в руках, борясь с воспоминанием.
— Черт, потухла.
Подполковник Хансон уселся в свое вращающееся кресло, пока Майк снова доставал зажигалку. Из нагрудного кармана он достал пачку «Мальборо». Красную. У него ушли годы на борьбу с привычкой, но сейчас для этого у галактидов имелись пилюли. Кроме того, они ликвидировали рак, сердечные болезни и эмфизему у военного персонала, так что…
— С вами все в порядке, капитан? — спросил он, вытаскивая сигарету.
— Да, сэр. У меня все замечательно, — ответил Майк, глядя ему прямо в глаза.
— Я… мы не можем позволить себе командира с психическими травмами.
— Сэр, у меня нет психической травмы, — не согласился Майк вопреки какофонии внутренних голосов. — Я один из того чертовски малого количества людей, которых можно найти вне Барвона или Дисса, кто внутренне готов к этому вторжению. До Дисса я тысячи часов проигрывал его варианты. Дисс явился, так сказать, лишь глазурью на торте. Когда получите свой ПИР, можете перепроверить мои слова в этом отношении.
Он затянулся сигаретой. После Дисса он чересчур сильно увлекся табаком и спиртным. Когда-нибудь это ему аукнется.
— Эта война станет разновидностью преисподней, сэр, для всех и каждого из американцев. Хреновее просто не может быть.
Подполковник Хансон задумчиво кивнул. Вполне здравая мысль.
— Что возвращает нас к ситуации здесь и сейчас. Теперь, когда я выпер этого несносного олуха из моего батальона, каково положение? Г-1 даже не знал основных своих игроков и понятия не имел о снаряжении ББС, но сказал, что ситуация со снабжением запутана так, как и следовало ожидать. Кто исполняет штабные обязанности? И поскольку в штабе вообще никого нет, где они все, черт возьми? — закончил он.