Гимн Рождества
Шрифт:
Кэрол не хотелось портить радостное настроение Пенелопы и обсуждать вопрос о ее приданом. Лучше умолчать об этом, раз она не уверена, знает ли сама Пенелопа об этом условии.
После откровенного разговора с Николасом накануне Кэрол поняла, что тот пользуется приданым Пенелопы для того, чтобы оказывать давление на леди Кэролайн. Он действительно не сделает этого важного распоряжения относительно девушки до тех пор, пока Кэролайн не выполнит свою часть договора, выйдя за него замуж, и – Кэрол была уверена – пока у него не появится перспектива заиметь наследника.
– Простите, миледи. – В дверях стояла личная горничная леди Августы, Мэри. – Хозяйка хотела бы видеть у себя леди Кэролайн немедленно.
– О Боже, – воскликнула Пенелопа с шутливым ужасом, – хочешь, я пойду с тобой и буду защищать тебя от дракона?
– Думаю, что сама справлюсь. – Кэрол на мгновение обняла девушку и поцеловала ее. – Мы еще поговорим о твоих планах. Если ты счастлива и уверена в любви лорда Симмонса, прими мое благословение и наилучшие пожелания.
Только на полпути к комнате леди Августы Кэрол поняла, что она сделала. Вряд ли за последние годы она обняла кого-нибудь, повинуясь просто порыву. Но она обняла Пенелопу, и ей было хорошо. На сердце у нее было непривычно тепло. Но вот она постучала в дверь леди Августы, и увы – все это исчезло.
Леди Августа не стала терять время на светскую болтовню:
– Я ждала тебя больше часа. Будь добра объяснить, что ты делала вчера вечером с Монфортом, по твоему мнению.
– Ему захотелось поцеловать свою невесту. Не могла же я протестовать, не так ли?
– То, что я видела, было гораздо большим, чем просто поцелуй.
Это и вправду было так, и при воспоминании о жадных губах Николаса Кэрол опять охватило возбуждение, которое она испытала накануне. Кажется, она совершенно не способна устоять перед Николасом. Она разозлилась, поняв, как она податлива. Уверяя себя, что злится из-за леди Кэролайн, она попыталась объяснить леди Августе, что произошло:
– Лорд Монфорт убежден, что он полный хозяин в их отношениях с леди Кэролайн. Он набит деньгами и посему считает, что может делать все, что ему угодно. Вы знаете, что он дает приданое Пенелопе? Но только когда Кэролайн будет его женой.
– Да, я знаю. Это довольно обычное условие, если человек так богат и так щедр, как Монфорт. Ты думаешь, я поверю, что вчера в библиотеке ты благодарила его за участие в судьбе сестры? – Оттенок сардонического удовольствия в голосе леди Августы заставил Кэрол задуматься. Что же собирается делать этот раздраженный призрак?
– Я попыталась показать ему, что леди Кэролайн не такое уж бесхребетное создание.
Я надеялась, что он будет получше с ней обращаться.
– Я не знаю, плохо ли он с ней обращается. – Леди Августа сверлила Кэрол взглядом. – И очень сомневаюсь, что ты вела себя таким образом из чисто альтруистических побуждений, как ты утверждаешь. Ведь Монфорт сокрушительно красив. – Она замолчала, по-прежнему не сводя глаз с Кэрол.
– Я не интересуюсь красивыми мужчинами, – ответила Кэрол, – вот уже шесть лет, как я сыта ими по горло.
– Во всех
– Если вы собираетесь швырнуть мне в лицо ту давнишнюю историю с Робертом Драммондом, я ухожу.
– Кэрол, ты должна научиться быть честной с собой. Это самое первое условие успеха моего предприятия. Признайся в своих истинных чувствах к Монфорту.
– У меня нет к нему никаких чувств. Леди Августа грустно опустила голову. Кэрол всплеснула руками:
– Хорошо. Если вы хотите, чтобы я сказала это, я скажу. Он красив. Он привлекателен как мужчина. Он обходителен и требователен.
Не потому ли леди Кэролайн держалась с ним прохладно?
– Разве она держалась с ним прохладно? – Леди Августа склонила голову набок, явно заинтересованная этим открытием.
– Так он сказал.
– Как ты думаешь, в чем здесь дело?
– Откуда же мне знать? Только вы одна знаете все об этой ситуации. И вы не сказали мне то, что я должна знать об отношениях этой пары. Мне пришлось разговорить Николаса, чтобы узнать то немногое, что я знаю об их договоре. И это только его деловая часть. Но это все вы знаете, да?
– Что же ты собираешься делать?
– Я? – Кэрол воззрилась на леди Августу. – Что вы скажете. Это ваше дело, а не мое.
– Я полагаю, нельзя ожидать, что ты сразу во всем разберешься.
– Я ничего не понимаю, потому что вы не говорите мне то, что я должна знать, – воскликнула Кэрол. – Вы толком не объяснили, для чего мы здесь, вы сунули меня к этим незнакомым людям, и я сама должна во всем разбираться. Это нечестно. Послушайте, сделайте милость, верните меня в мое время.
– Никто из нас туда не вернется, пока мы не выполним то, для чего мы сюда посланы.
– Да для чего же?! – Окажись у нее под рукой что-нибудь подходящее, Кэрол швырнула бы это в старуху – такое неистовое отчаянье охватило ее.
– Об этом мы узнаем, когда все сделаем, – ответила леди Августа со спокойствием, которое могло привести в ярость. – А теперь вы должны извинить меня, Кэролайн, меня ждут обязанности хозяйки.
Она махнула рукой в знак прощания. Кэрол не двинулась с места.
– Это все, что вы хотели сказать? – Не получив ответа, Кэрол задала другой вопрос:
– Сколько мы здесь пробудем?
– Столько, сколько понадобится, – последовал загадочный ответ. И леди Августа повернулась к ней спиной, лишив Кэрол всякой возможности дальнейших попыток. Тут же, словно по волшебству, появилась Мэри и стала у открытой двери, ожидая, пока Кэрол уйдет.
Поостыв после этой беседы, Кэрол почувствовала, что несмотря на строгий тон, леди Августа не очень рассердилась на ее поведение в библиотеке. Почему она не рассердилась – этого Кэрол не понимала, но знала наверное, что от леди Августы она не получит никакого ключа к разгадке. Придется самой узнавать все, что она хочет знать о леди Кэролайн. Единственное, в чем нельзя сомневаться, что Кэрол пробудет в XIX веке еще какое-то время. А значит, опять увидит Николаса, когда он зайдет за ней во второй половине дня. Ее охватило радостное предвкушение, и она испугалась.