Гимн шута ХII
Шрифт:
— Рад, что ты заглянул, Павел Анатольевич, — вполне себе церемонно произнес Паутов-старший. — К сожалению, узнали мы о твоем приезде достаточно поздно. Так что подготовиться, чтобы оказать достойный прием, просто не успели.
— Ну что ты, Аркадий Данилович, — в том же тоне откликнулся Волконский, бросив быстрый взгляд на ледяной ад, уничтоживший сад хозяев. — Не стоит беспокоиться. Я прибыл по делу и предпочел бы сразу перейти к обсуждению. Уверен, что еще успею оценить гостеприимство и радушие Паутовых в следующий раз.
Нельзя добивать соперника и лишать его самоуважения. Но вот раздеть до нитки
— Павел Анатольевич, — негромко позвала Мышь. — Раз я здесь больше не нужна, то обеспечь транспорт.
Одного взгляда хватило, чтобы Гром озаботился вопросом. Через две минуты перед особняком Паутовых рухнул глайдер, демонстрируя хозяевам дома содержимое внешней подвески. Судя по тому, как именно задумались оба, увиденного вполне хватило, чтобы представить, что случилось бы, выбери Глава вариант «война».
Удивительная была встреча. На втором этаже мирно разливали чай в полутемном кабинете Главы… в то время как на первом все еще лежали «рядки» местных обитателей под прицелом гвардейцев Волконского.
Здесь, в отличие от зала, даже имелось полноценное освещение. Что логично. Один из командных центров особняка просто обязан бесперебойно снабжаться энергией.
— Итак, — негромко констатировал Павел первым, чем слегка нарушил права хозяев дома.
Впрочем, с учетом того, чьи именно автоматчики стояли возле двери кабинета, с последним утверждением можно было и поспорить при желании.
Никто из собравшихся, правда, не желал.
— Буду короток, — продолжил Волконский. — Торга не будет. Список того, что я определяю как «вира», передаст мой человек. И отказа не встретит. Есть разночтения по этому вопросу?
Уже собравшиеся мыслями и силами Паутовы, пытающиеся хотя бы сохранить лицо, только едва заметно склонили головы в согласии.
— Прекрасно, — отмахнулся от нужной, но ныне раздражающей его темы Волконский.
Это зона ответственности сестры. Именно она определит размер «взыскания». И да, вариант «отдайте все» не прокатит. С точки зрения общественного мнения, объявленный объем виры — очень важно. Насколько победитель способен подготовиться и правильно назначить «цену»? Не продешевил ли? А, может, наоборот, «пожадничал», и запросил больше, чем проигравший способен заплатить? Такое «добивание» крайне негативно воспринималось в клановой среде. Да и наказание должно соответствовать «проступку». Так что нюансов тут куча. Вот только Волконский Светлане вполне доверял. Так справится. Можно не сомневаться.
— Теперь, и это главный вопрос, мне нужно знать кто и с какой целью организовал нападение на Кошкину Елену Витальевну?
— Мы… — начал было Паутов-старший.
Однако парень еще не закончил, а потому просто поднял руку, призывая к молчанию. Тишину он, что характерно, организовал моментально.
— Аркадий Данилович, Дмитрий Аркадьевич, я вас очень прошу хорошо подумать перед ответом, — со всей серьезностью акцентировал внимание на вопросе Павел. — От него всецело зависит, как именно мы с вами будем дальше… жить.
Паутовы переглянулись. Да, они знали о нападении.
Глава дома поднял взгляд и… тут же отвел его. Глаза собеседника были пусты. Отчего-то мужчина не на миг не усомнился, что сейчас Волконский готов порвать кого угодно, лишь бы найти виновника нападения.
«Мы чего-то не знаем.» — отметил сокрушенно Паутов-старший. И как тут строить переговорную позицию, когда вся партия подобна кафкианскому кошмару, когда правила происходящего известны всем, кроме тебя. В данный момент мужчина видел единственное верное решение:
— Спрашивай. Мы ответим.
Глава 27
Глава 27. Эпилог.
За 48 часов до визита к Паутовым.
— Господин Волконский, спасибо за ожидание. Проходите.
Павел, поднимаясь с удобного кожаного дивана, негромко хмыкнул. Фраза у седого уже секретаря с холодными глазами отставного волкодава получилась практически невозможной. Одна из смысловых частей явно была лишней. Там, где звучит фамилия «Волконский», об ожидании и речи быть не может. Как правило. Сегодня — исключение.
— Благодарю, — вполне уважительно кивнул парень, прежде чем шагнуть к распахнутом миловидной девицей с профессиональной улыбкой стюардессы и очень интересной для человека понимающего моторикой.
Уважение проявить стоило. Подполковник Карасев личностью был не менее известной, чем в свое время Власик. По иронии судьбы оба носили имя Николай, а по батюшке каждый из них был Сидорович. Второй был «тенью» Сталина, а первому еще только предстояло стать «цепным псом» будущего императора.
Чуть поежившись, Павел прошел мимо девушки-секретаря в небольшой, казалось бы, кабинет. Квадратов «пятьдесят». Не более. Официальная приемная цесаревича была куда как просторнее и представительнее.
— Присаживайся, Павел Анатольевич, — негромко предложил Константин Дмитриевич, словно у посетителя в планировщике на каждую пятницу стояла пометка «Совещалка с Долгоруким, 18:00.» сразу под пунктом «Заехать за туалетной бумагой.».
Взгляда хозяин кабинета пока не поднимал. То время, что Волконский шел до предложенного кресла, он предпочел потратить на изучение какого-то документа.
Клановец, устроившись вполне удобно, решил, что у него есть время чуток «повертеть головой», пока цесаревич «разгребает» листы, делая какие-то заметки в рабочем планшете.
Кабинет выглядел… обычно. До банальности. Да, удобно. Но такой скорее ожидаешь встретить в каком-нибудь госучреждении, а не в рабочей зоне одного из первых лиц страны.
— Павел Анатольевич, — вернул в реальность молодого человека негромкий голос.
Константин Дмитриевич, как оказалось, уже отложил в сторону очередную стопку листов, и сосредоточил взгляд на посетителе.
Далось это хозяину кабинета с некоторым трудом.
Волконский присмотрелся. Второй человек империи выглядел… неважно: легкая серость лица, явно чуть более частое дыхание (пока Константин Дмитриевич был поглощен документами, дважды переходил на дыхание через рот), легкое нарушение координации.