Гимназист

Vells

— Вот тут будет ваша комната Григорий, — впервые за всё время баронесса взяла меня под локоть и втянула в просторную хоть и средних размеров спальню. — Вам нравится?

Я сделал вид, что не замечаю такой близости с телом женщины и учтиво произнёс:

— Это даже больше чем я мог помыслить. Благодарю вас Дарья Филипповна.

— Рада вам угодить, — вновь дёрнула она меня. — Пойдёмте, теперь я покажу вам библиотеку.

Только выйдя из спальни, Дарья отпустила мой локоть, и повела меня по коридорам усадьбы, куда-то в самую её глубь.

Однако

уже вскоре мы подошли к высоким двухстворчатым дверям, которые баронесса и толкнула внутрь, открывая их.

— Работы тут много Григорий, — повернулась она в пол оборота на меня. — Но я постараюсь скрасить её вам. Вы пока можете тут осмотреться, а я пойду, распоряжусь приготовить ужин.

Я кивнул, и Дарья Филипповна проскользнула мимо меня, удаляясь по коридору, я же прошёл в библиотеку и оценил её масштаб.

Зал библиотеки был огромен. Высота потолков тут могла достигать пяти метров, а книжные шкафы не только стояли у стен, чуть не дотягиваясь до самого верха, но и располагались в два ряда по четыре шкафа по центру зала.

На полу были расстелены ковры, и повсюду хаотично была расставлена мебель, которая состояла из двух письменных столов, нескольких кресел, софы, нескольких маленьких столиков, а также по левой стороне расположился огромный камин.

С минуту походив по усадебной библиотеке, я остановился у одного из шкафов. В нем в отличие от его собратьев, торчали не только книги, но и папки с бумагами, просто хаотично положенные, а также небрежно торчащие исписанные от руки листы бумаги.

Протянув руку, я взял первый попавшийся листок и, посмотрев на него, понял. Текст был на французском, а по почерку можно было предположить, что автор этих строк, очень спешил, когда выводил написанные строки.

— Эти бумаги надо тоже будет разобрать. Отец сказал, чтобы я ничего не выбрасывала, — произнесла у меня за спиной Дарья Филипповна. — Этот шкаф можно сказать трофей. После уничтожения рода Остроговых, мой отец забрал всё это на правах победителей. Жаль, что пользы эти записи не принесли.

Я повернулся на баронессу, кладя лист на место.

— Ваш отец думал, что там скрыты знания рода?

— Все так думали, когда делили их библиотеку Григорий. Но, насколько мне известно, все остались без их знаний. Хотя как я думаю, многие просто прибедняются. Ужин вскоре будет, давайте пройдём в обеденный зал.

Я кивнул, делая шаг к Негиной Дарье Филипповне.

Через час, когда ужин был завершён, я очутившись в выданных мне покоях, где первым делом скинул сапоги, поскольку на полу был постелен ковёр с высоким ворсом.

Кинув взгляд на кровать, улыбнулся сам себе, так как она была настолько большой и воздушной, что после гимназисткой жёсткой узкой койки, выглядела венцом творения.

Скинув ученический китель, я подошёл к серой невзрачной сумке, которую привёз с собой, и достал баночку с мазью, а также бинты.

Положив их на прикроватную тумбочку, я сев на край кровати, стал не спеша

расстегивать пуговицы белой рубахи.

В этот момент дверь в мою комнату открылась и в неё вошла Дарья Филипповна, закрывая её за собой.

— Баронесса? — Удивлённо протянул я, держась руки на полу расстегнутой рубашке.

— Григорий вы опять за своё, — улыбнулась она мне, делая шаг в мою сторону. — Дарья. Или вы запамятовали?

— Нет, Дарья Филипповна, — встал я с кровати. — Просто ваш визит оказался слегка неожиданным.

— Я же говорила вам, что помогу с перемоткой вашей руки. В таком деле вам самому будет весьма неудобно это делать. — Встала она передо мной и, потянувшись к пуговицам моей рубахи, стала их расстегивать.

Когда моя рубаха была скинута, Дарья Филипповна весьма проворно приступила к снятию бинта.

Её пальцы быстро и практически безболезненно снимали мои повязки, а она при этом то и дело слегка прижималась ко мне, то бедром, то грудью, кружась вокруг меня.

— Надеюсь это не вызовет у вас проблем Дарья Филипповна, — Произнес я когда женщина словно невзначай, вжалась в мою спину своей грудью.

— Не переживайте Григорий Александрович, — чуть не на ухо произнесла женщина. — Я просто помогаю вам с перевязкой, как и просила меня княжна. К тому же слуг пока в усадьбе мало, а те, что были в доме, уже отпущены мной, и покинули дом.

Я уже понимал, что тут начинает происходить, но решил точно удостовериться в своих мыслях. От чего я слегка подался назад, и моя спина вновь коснулась груди приступившей к нанесению мази женщины.

Дарья Филипповна не отстранилась ни на дюйм, продолжая, как ни в чём небывало мазать меня мазью.

— Вам не больно Григорий? Может более осторожно наносить мазь? — Произнесла после моего эксперимента женщина, водя своими пальцами по моему предплечью, спускаясь к кисти.

— Нет, — выдохнул я, думая, что совсем этим мне делать. — Ваши пальцы очень нежно, и я не чувствую боли благодаря им.

— Вы мне льстите, — отстранилась она от меня, и за шаг подошла к прикроватной тумбе, беря бинт. — Мой муж всегда говорил, что я груба и неотесанна в своих движениях тела.

Я приподнял руку, дабы было удобней начать бинтовать конечность, и произнёс:

— Иногда говорят, что мы грубы лишь с теми, кто груб с нами.

— Думаю вы правы Григорий, — расплылась в улыбке баронесса, мотая бинтом мою руку. — Не туго?

— Нет, в самый раз. — Улыбнулся я молодой женщине, которая быстро и качественно перебинтовала мне руку.

Как только процедура смены бинтов подошла к своему завершению, Дарья Филипповна положила мне свою ладонь на грудь и, подалась вперёд, я же от такого на автомате слегка отклонился назад.

— Не бойтесь Григорий Александрович, последствий, которые могут выйти вам боком, не будет. — Произнесла женщина и все-таки достала до моих губ, слегка поцеловав меня, после чего отстранилась и стала снимать своё платье.