Гимназистка. Нечаянное турне

Вонсович Бронислава Антоновна

— Всё так плохо?

— Всё я не проверял. Мне печенья хватило. У меня непременно вечером будет изжога, если не чего похуже.

— Хм…

— Что они говорят? — обиженно спросила меня Соболева.

— Господин Песцов передал ваше предложение мисс Мэннинг. Она сказала, что вы очень внимательная хозяйка.

— Я польщена, — Соболева довольно улыбнулась. — А как насчёт моей маленькой просьбы? Дмитрий Валерьевич, попросите вы. Ну пожалуйста, что вам стоит?

Она сделала умильную рожицу, больше приличествующую девочке-подростку, каковой, возможно,

себя и чувствовала, но не являлась уже лет сорок, как минимум.

— Филиппа, дорогая, предлагаю пойти навстречу нашей хозяйке и провести этот несчастный спиритический сеанс, — со вздохом сказал Песцов. — Иначе она на меня смертельно обидится и непременно отомстит каким-нибудь извращённым способом. Вы же не желаете мне зла, дорогая?

— Какой из меня медиум? — чуть кокетливо ответила Филиппа. — Поучаствовать я бы не отказалась…

— Мисс Мэннинг не возражает против участия, но не готова вести сеанс. Придётся вам, Ксения Андреевна, взять на себя эту роль. Предвосхищая ваши возражения — это единственный возможный вариант, — твёрдо решил Песцов.

Соболевой это не понравилось, поскольку брать на себя ответственность за провал ещё одного сеанса она не хотела. Не знаю уж, с чем было связано её желание показать свою компетентность в столь странном деле, но вопрос для неё был принципиальным.

— Дмитрий Валерьевич, вы не понимаете, о чём просите.

— Ксения Андреевна, я предлагаю попробовать. Если ничего не получится, мы никому не расскажем, — предложил Песцов. — А если вы удачно проведёте, сможете утереть нос всем завистницам.

Соболева задумалась. Взвесила все плюсы и минусы, но решила, что плюсов всё же больше, и чуть смягчилась.

— Искуситель вы, Дмитрий Валерьевич.

— Какой есть, — улыбнулся он обезоруживающе. — Так как, Ксения Андреевна?

Соболева развила бурную деятельность. Чужими руками, разумеется: вызвала горничную и дала указание подготовить всё к спиритическому сеансу в гостиной. Наверняка той это приходилось делать часто, поскольку в столовой она появилась буквально через пару минут с уверениями, что всё сделано в точности.

Песцов радостно подскочил со стула и подал руку мисс Мэннинг. Задерживаться в этом доме больше необходимого минимума он не собирался. Соболева тоже не заставила себя долго ждать и почти побежала в гостиную, возглавив процессию, которую замыкала я. Правда, я попыталась увильнуть, но меня сурово одёрнули заявив, что четыре участника — необходимый минимум.

В гостиной тяжёлые бархатные шторы были сдвинуты так, что сквозь них даже крошечный лучик бы не пробился. Хотя какой сейчас лучик? На улице уже давно темным-темно. Чуть заметная струйка прохладного свежего воздуха показывала, что форточка приоткрыта. Посреди гостиной стоял настоящий спиритический столик с инкрустацией, посреди которого лежало блюдце тонюсенького фарфора, на котором чернела то ли стрелка, то ли трещина. Горели свечи, цвет которых в полумраке было сложно различить, но мне показалось, что они чёрные.

Песцов сидел напротив меня, а

мисс Мэннинг — напротив хозяйки гостиной. Все украшения и амулеты, по требованию Соболевой, положили на приготовленный для этого поднос. Даже Песцов с неохотой расстался с часами и перстнем-печаткой. Перстень не был артефактом, обычное украшение, так что скорее всего, был дорог как память или просто дорог.

— Все всё помнят? — вполголоса уточнила хозяйка. — О смерти не спрашивать. Говорить шёпотом. Не сквернословить. Духа не оскорблять. Круг не разрывать.

Я быстро перевела мисс Мэннинг, после чего Соболева, убедившись, что все прониклись важностью мероприятия и касаются блюдца, нагрела донышко и, зловеще воззвала:

— Дух, приди.

Почему-то я была уверена, что она будет вызывать конкретного духа. Но, видно, поскольку предыдущие попытки завершились фиаско, Соболева решила, что, если придёт хоть кто-то, это уже будет хорошо.

Пока не приходил никто. Соболева воззвала ещё раз. Песцов подавил зевок, пальцы мисс Мэннинг начали ощутимо подрагивать. Мне же было скорее смешно, чем страшно. В бликующих тенях Соболева походила на облезлую ворону, открывающую рот в хриплом карканье:

— Дух, приди.

Внезапно словно порыв ветра прошёлся по комнате, чуть не задув свечи и взъерошив волосы. Мисс Мэннинг тоненько взвизгнула, а Соболева неуверенно сказала:

— Пришёл.

Блюдце, стоявшее ребром, она быстро опустила на стол, прикрывая неосторожно заглянувшего на огонёк духа.

— Дух, ты здесь? — подрагивающим от волнения голосом уточнила она.

Блюдце под нашими руками задвигалось, и мисс Мэннинг опять взвизгнула.

— Тише, — шикнула на неё Соболева. Кажется, она сама до конца не верила в успех. — Дух, кто ты?

Блюдце задвигалось, собрало буквы в слово «Царь» и остановилось.

— Спросите, какой царь, — оживился Песцов и поёрзал на стуле от нетерпения. — Царей было много, не хотелось бы вести дело с кем попало.

— Без вас знаю, — шёпотом огрызнулась Соболева. — Дух, какой именно ты царь?

«Просто царь», — ответило блюдце.

Соболева выглядела растерянной не то ответом, не то тем, что дух всё-таки ответил. Пока двигалось блюдце, я следила за её руками, подозревая, что это мистификация и я замечу, как Соболева жульничает. Но ничего подобного увидеть не удалось, сама же хозяйка салона выглядела поражённой едва ли не больше остальных. Она облизала губы и тихо сказала:

— Он не хочет раскрывать инкогнито. Не надо настаивать, а то он обидится и не будет отвечать. Что будем спрашивать? Мисс Мэннинг?

Я перевела, и мисс Мэннинг прошептала:

— Спросите, удачно ли пройдут мои гастроли с мистером Песцовым.

На мой перевод Соболева кивнула, показывая, что всё поняла, и важно спросила:

— Царь, просто Царь, удачно ли пройдут гастроли господина Песцова и мисс Мэннинг?

Блюдце метнулось сначала к «да», чуть задержалось, потом метнулось к «нет» и застыло между ними, словно не зная, что выбрать.