Гимназия Царима
Шрифт:
Селеста толкнула под локоть и прошипела:
– Ты что сидишь, уже колокольчик прозвонил!
Я мгновенно подскочила, опять же слишком поспешно и суетливо, и принялась быстро собирать письменные принадлежности. Класс стремительно пустел, и я торопилась, боясь остаться последней и оказаться почти наедине с молча наблюдавшим за нами тен Лораном. Но лучше бы так не спешила и пошла как следует, спокойно и степенно. Когда больше всего стремишься избежать неловкой ситуации, частенько в нее попадаешь. Меня угораздило споткнуться. Зацепилась каблуком за металлическую полоску, приклеенную к ровному дощатому полу и отошедшую с края как раз рядом со столом преподавателя. Сумка слетела
– Ой, Мариша! – вскрикнула Селеста. – Ты в порядке?
– Да, да, в полном, – отозвалась, быстро поднявшись с помощью подруги. Хорошо, что свидетелями еще одной неловкости было совсем мало гимназисток. Все стремились покинуть класс, чтобы всласть поболтать о новом учителе.
Я подхватила Сешу под руку и потащила к двери, а оказавшись рядом с выходом, услышала голос преподавателя:
– Тэа [2] Эста, ваша сумка.
Густо покраснев, прерывисто вздохнула. Селеста тоже ойкнула, приметив мой последний промах, но молча выскользнула в коридор, а я повернулась и заставила себя дойти до стола. Еще большую неловкость ощутила, увидев, как Эсташ присел на корточки, чтобы собрать ученические принадлежности. Словно ему, представителю великого рода, пристало складывать в женскую сумку девичьи мелочи, среди которых, кроме ручек, карандашей и записных книжек, оказалась парочка заколок, пудреница, замысловатый гребень и засушенный цветок (дар поэтичного поклонника, используемый в качестве закладки). Впрочем, тен Лоран не касался моих вещей, он одним мановением руки отправил все предметы на место.
2
Тэа – ученица, гимназистка. Вежливое обращение к девушке, обучающейся в высшем учебном заведении.
– Возьмите, Мариона, – с располагающей улыбкой сказал Эсташ, протянув сумку. Это он умудрился запомнить меня среди тридцати учениц? Или просто с той же легкостью фиксировал облик конкретного человека и ассоциировал с его именем, с какой собирал не менее десятка предметов одновременно? Так просто взял и слевитировал вещи разной массы и разного размера, не прибегая к ухищрениям вроде сложных плетений и замысловатых пассов руками.
Я кивнула, принимая сумку. Вдруг он все же помнит меня как потенциальную невесту? И их всех тоже помнит, даже назовет без запинки? Прямо всю сотню назовет, или две, или три.
Глаза мужчины смотрели серьезно, а улыбка таилась в уголках губ, и выражение лица было таким, что не могло бы вызвать неловкости у собеседника. Эсташ не принялся излишне тревожиться или иным образом напоминать о неудобной ситуации, намекать на то, что я явно склонна витать в облаках и не смотреть себе под ноги. Он просто сделал вид, что ничего не произошло. Я была за это благодарна и… злилась на него еще больше. Нельзя быть слишком идеальным! Это заставляет других ощущать себя неполноценными, очень нервирует и не дает расслабиться.
– Большое спасибо. – Благодарность прозвучала как обвинение, явившись отголоском моих мыслей, и я поспешила исправиться, пробормотав на порядок вежливее: – До свидания, арис Лоран.
Потихоньку пятясь в сторону выхода, снова зацепилась за злополучную полоску. От очередного унизительного падения уберег тот, от кого старалась поскорее сбежать.
– Будьте осторожны, тэа, – вымолвил он, опуская вскинутые руки и рассеивая магию, которая помогла мне не плюхнуться позорно
– Конечно! Благодарю.
Я наконец-то вырвалась из класса.
Тен Лоран проводил задумчивым взглядом миловидную темноволосую девушку, торопливо покинувшую классную комнату. Мягкие черты лица, большие зелено-карие глаза, пышные волосы и безукоризненный внешний вид. Отшлифованная драгоценность своих родителей, которые стремились дать дочери все лучшее, включая и аристократическое образование в старейшей элитной гимназии.
Тот самый род Эста – владельцы рудников, разбогатевшие после открытия свойств редкого металла. В одночасье эти люди стали одними из богатейших в стране.
Эсташ слегка качнул головой в ответ на собственные мысли, о которых невозможно было догадаться ни одному постороннему наблюдателю. Спрятанные глубоко внутри и надежно укрытые за внешней броней отточенных безукоризненных манер, они не выдали себя даже мимолетным проявлением в мимике спокойного лица.
Глава 3
Занятия
– «Без осанки конь – корова», тэа. Запомните золотые слова.
Все тридцать юных девиц застыли в полуприседе, согнув переднее колено. Они вытянули руки вверх, вторую ногу отведя назад, и старательно тянули носочек.
– Рук не опускаем! – послышался легкий шлепок, и кто-то позади меня тоненько пискнул.
– Ой! – Мне прилетело хлесткой указкой с плоской резиновой плашкой на конце прямо по пояснице.
– Тэа Эста, вульгарно так отклячивать задние формы. Уберите прогиб!
– Это естественный прогиб, дона Солоне, – пропыхтела я в ответ, – мне некуда его убрать.
– Втяните! – и не подумала сжалиться наша строгая преподавательница предмета, который так и назывался «выправка и осанка».
Получив еще один ощутимый удар пониже поясницы, я попыталась втянуть разом все формы, которыми наделила природа, и услышала тихий стон Селесты: «Я сейчас упаду».
– Стыдно, тэа! – попеняла Солонка (которую мы называли так исключительно шепотом, предварительно оглядевшись по сторонам). – Вы пришли в гимназию светлейшего Царима, дабы получить истинно аристократическое воспитание, но и не думаете стараться! Правильное воспитание – ваше будущее. В методиках этой великой школы собрано все лучшее, а потому запоминайте, перенимайте, не подражайте, но учитесь чувствовать. Любое подражание выглядит фальшиво, а вам нужно проникнуться. То, что не смогли дать родители с детства, дадим мы, преподаватели. Быстро поменяли позиции!
Пока мы, положив ладони на затылок и разведя локти в стороны, отклонились влево и усиленно тянули носок правой ноги, худая, точно щепка, но обладавшая поистине безупречной выправкой Солоне продолжала наставлять:
– Осанка – это гармония души, тела и разума. А потому не пыхтим и не сопим, тэа. Пошли! Ровно, легко и с улыбкой. Ставьте ногу вначале на носок, не втягивайте голову в плечи, не переваливайтесь, словно утки, иначе все как одна проходите до вечера в корсетах.
Такая кошмарная угроза заставила нас вытянуться по струнке. Никому не хотелось оказаться закованной в невидимый, но жутко неудобный магический панцирь, в котором не только дышалось с трудом, но и едва ли можно было нормально поесть. А уж оказаться виновницей заключения в корсеты всего класса было худшей карой, ведь пострадавшие потом стремились отомстить. Единственный плюс – осанку такие суровые методы выправляли идеально и абсолютно у всех. А потому, усиленно сведя лопатки и сцепив за спиной руки, гимназистки бодро и с улыбками замаршировали по комнате, точно заправские гвардейцы.