Гипербореец. Укротитель мамонтов
Шрифт:
Атланты навьючивали на себя столько мешков, что Никита поразился. Да один мужчина-азуру несет на себе в два раза больше груза, чем верблюд у янусов-купцов!
Между Беддахом и рудником постоянно сновали люди и протоптали дорогу вместо тропинки. В дом к Никите стали приходить горожане и интересоваться ситуацией.
– Успокойтесь! – отвечал им Никита. – Для жилья оборудуется старый медный рудник. Там уже стоят печи, перенесены продукты. Как только все обустроят, я сообщу, никого не забудем.
По городу бродили разные слухи. Недоверчивые ходили на рудник сами, осматривали. Паники удалось избежать.
Никита торопил мужчин с подготовкой штольни. Пока люди еще держатся, но все имеет свой предел, могут начаться болезни – от стресса, переохлаждения.
И вот момент перехода настал. Никита объявил сбор жителей. Пришли все – женщины, старики, дети. Мужчин было мало, все заняты на работах.
– В полдень переходим на жительство в рудник. Берите все, что сможете унести. Обустроитесь на новом месте – сможете вернуться за другими вещами. Не знаю, сколько продлятся холода, но готовьтесь к тому, что жить в штольне придется долго.
– Как долго?
– До двенадцати полных лун.
Что такое год, жители не знали, но двенадцать полнолуний и было годом.
Никто не возмущался, не плакал. От холода страдали все члены племени, однако люди видели, что Никита и мужчины не сидели сложа руки, а делали все возможное, чтобы спасти жителей. Каждый понимал, что погода не подвластна вождю.
После полудня, когда на площади собрались все жители, Никита обратился к племени:
– Я надеюсь, что похолодание не продлится долго. Да, какое-то время мы будем жить в тесноте, но в тепле. Прошу всех соблюдать спокойствие и порядок, не ссориться. Тяжелые времена пройдут, и мы снова вернемся в свой город и будем жить лучше прежнего. И мне бы не хотелось, чтобы вам было стыдно смотреть в глаза соседям. И да пусть помогут нам наши боги!
Никита шел впереди выстроившейся колонны со скромными пожитками в руках, рядом Ида, кутавшаяся в верблюжье одеяло – подарок янусов. За ними – множество жителей. Колонна растянулась на километр. Из-за стариков и детей она двигалась медленно. У кого не было сил, тех поднимали на свои плечи атланты и несли.
К приходу жителей бывшие рудокопы уже растопили печи, сварили немудреную похлебку, но озябшие люди и этой заботе были рады. В штольнях старались селиться рядом с соседями по улице. Одна глухая штольня – одна улица. Никто не роптал, не скандалил. Под землей было сумрачно, но зато тепло и сухо, и многие впервые согрелись за эти дни.
Однако даже Никита не смог всего предусмотреть. Люди принесли с собой запасы еды, теплые вещи, но вот лежать было не на чем, хоть на голых камнях. Так ведь жестко, да и камни высасывают тепло из человеческих тел. Ночь кое-как перебились, а утром мужчины вернулись в опустевший город и забрали матрасы. Одним рейсом не обошлись, ходили дважды.
Хуже всего получилось с войском. Сначала воины-седоки наотрез отказались бросать своих ящеров.
– Нам бы несколько печей – таких, какие кузнец сделал, и мы как-нибудь перебьемся.
Никто не думал уходить от подопечных. За годы службы к ящерам привыкли как к членам семьи, и потому Никита не пытался спорить.
Кузнец сделал печи, которые воины установили в своей общей избе. Но с понижением температуры ящеры сделались малоподвижными,
Воины-седоки держались, сколько могли. Потом, увидев смерть последнего ящера и глотая слезы от обиды, они пришли в штольню. Вот теперь там стало по-настоящему тесно! И едоков прибавилось изрядно.
Чтобы прокормить столько людей, надо было увеличить количество охотников, и Никита вызвал к себе Варду.
– Времена плохие, еды не хватает. Пусть каждый из твоих охотников возьмет себе пять – десять мужчин, умеющих обращаться с оружием, и обучит их охотничьим навыкам. И впредь в лес теперь будут уходить несколько групп. Понимаю, что на первых порах они будут только мешать, но со временем приобретут опыт и в дальнейшем сами начнут добывать дичь. Сам понимаешь, теперь главные добытчики еды – это охотники. Едоков много, посевы померзли, да и рыбачить невозможно – по утрам на реке уже лед.
– Понял, вождь. Я и сам так думал, предложить хотел.
– Тогда чего молчал?
– Ты мог подумать, что я ставлю себя умнее тебя.
– Скромность украшает мужчин, Варда. Но я выслушаю любое предложение любого члена племени, если оно облегчит нашу жизнь.
– Прости, вождь, я думал – ты обидишься.
– Варда, мы с тобой знакомы давно, и я в тебе уверен, как в Фиме или Тоте. Как ты мог подумать такое?
Варда бочком вышел из маленького тупичка штольни, где расположился Никита. В длину он был метров семь-восемь, узкий и невысокий, а проживали здесь сам Никита, Ида, Адель, Вея и Мос. По здешним меркам Вея и Мос – вполне зрелые девушки, им замуж пора. Но девчонки отвергали ухажеров, а Никиту чтили за отца.
Через несколько дней от входа в штольню раздались заполошные крики. Никита сорвался с места и побежал к входу. Там стояли охотники, и было непривычно светло.
Никита выглянул: лес, степь, горы – все вокруг было в снегу. Как вовремя он увел людей из города! В штольне похолодания не чувствовалось, а в городских домах уже появились бы обмороженные, а то и насмерть замерзшие люди.
– Нас покарали боги! – волновались охотники. Никто из них не ступал на снег, все видели его впервые.
Никита успокоил людей. Он вышел на снег, зачерпнул его рукой, слепил снежок и швырнул его в стену штольни.
– Это же просто снег! Замерзшая вода. Вы все видели дождь – это когда вода падает с неба. Сейчас она замерзла, а когда будет тепло, растает и снова станет водой.
Никита опять зачерпнул ладонью снег и поднес его охотникам. От тепла его руки снег стал таять. Охотники завороженно смотрели на его ладонь, а когда снег растаял, облегченно вздохнули.
– Снег холодный, – сказал Никита, – и потому лежать на нем не надо, можно сильно простудиться и заболеть. Зато на нем остаются следы. – Он описал на снегу полукруг.