Гиперборея
Шрифт:
— Так когда же я увижу его? — спросила я.
— Прямо сейчас. Он вот-вот появится. Вы пока осмотритесь.
Почему-то Ильсар покинул меня через спальню диктатора. Наверняка там имелся еще один выход. Но задумываться об этом и не собиралась. У меня уже был четкий круг вопросов, которые я собиралась задать этому таинственному властителю: где Иверлин и Ю-Ю, что это у него твориться на границе и кто в ответе за гибель моих гвардейцев.
Через несколько мгновений после того, как ушел Ильсар, из своих покоев появился и сам принципал.
— Приветствую, — ответил он без особого энтузиазма.
Он не был похож на титана в том смысле, в каком я привыкла представлять себе всех титанов. Ну а среди них эталоном для меня всегда был лишь один представитель этой расы. Прон был и не высок и ни широк и этим походил скорее на человека. Возможно, он и был человеком. Возможно, именное человеческие качества помогли ему добиться того, что он сейчас имеет — безраздельной власти над титанами.
— Я явилась в Гиперборею не из праздного любопытства. У меня совершено четкие цели, — поспешила объяснить я.
— Я знаю, — ответил он.
— Вы знаете, что я разыскиваю своих друзей?
— Я догадался.
— Вы знаете, где они?
— Приблизительно.
— Они живы? С ними все в порядке?
— Наверняка. А что с ними могло случиться? — удивился он то ли наигранно, то ли действительно всерьез.
— Мне сообщили… До меня дошли слухи, что они мертвы.
— Не верьте слухам.
— Я могу увидеть их? Мне хотелось бы забрать их домой. По-моему, они достаточно нагостились здесь.
— Я велю разыскать их. Они, верно, где-то в столице…
— Это было бы отлично.
В этот момент снова вошел Ильсар, неся какие-то бумаги. Они начали приглушенно разговаривать, перебирая листы, а я, воспользовавшись моментом, стала разглядывать Прона. Его внешность заинтересовала меня. Черты лица его были неправильные, какие могут быть у человека, но, тем не менее, суровые, как у титана. Однако не было в его облике той стати и величавости, какая свойственна детям ангелов. К тому же он был почти блондином. А все титаны исключительно черноволосые. Это одна из отличительных особенностей их расы. Среди них даже рыжих не встречалось. Заметив, видимо, мой взгляд, он спросил:
— Рассматриваете меня?
— Да.
— И что?
— Простите… Впервые вижу настоящего диктатора.
— Что? Так меня называют во внешнем мире?
— Хм… Во внешнем мире… Да, так именно и называют. Для вас это новость?
Прон взглянул на Ильсара, а тот на меня, а потом на хозяина. Что мог означать подобный обмен взглядами, я не смогла догадаться. Может быть, не следовало его так называть? Но почему бы нет? Я равна ему по рангу.
— Я догадывался об этом. Ваш хозяин тоже так меня называет?
Именно от посланника Лютого Князя я впервые услышала о диктатуре в Гиперборее. А до того полагала, что там, здесь то есть, пока еще господствует самая демократичная демократия из всех возможных по Ту Сторону. Тут только
— Возможно, я погорячилась… По другую сторону границы такое говорят.
— Что же говорят? — с живостью спросил он, повернувшись ко мне всем корпусом, а Ильсар из-за его спины подозрительно воззрился на меня.
— Говорят, что прежняя вольная жизнь государства титанов нарушена. И что вы захватили власть, изгнав ареопаг из дворца. Я кстати заметила, здесь необычайная тишина…
— Постойте-ка! — прервал он меня. — Я, кажется, догадался: вы сюда не из-за друзей своих прибыли. Вас Хозяин прислал, узнать, что здесь твориться? Ведь верно?
— Не верно! — ответила я с нажимом. — Ничего подобного! Хотя беспокойство я ваше понимаю. Саргон заключал соглашение с вольными титанами. Но власть сменилась. Возможно, он захочет пересмотреть договор. Вы об этом не думали?
Он не захотел отвечать, а лишь усмехнулся и вскинул брови. Потом что-то произнес тихо Ильсару. Тот вышел, и буквально через несколько секунд в кабинет вошел слуга с подносом.
— Я предлагаю на первых парах не выяснять отношения, а выпить вина, — сказал Прон и поманил слугу. — Давайте перейдем на «ты»? Выпьем на брудершафт?
— Что? На брудершафт?
Это простецкое предложение меня несказанно удивило. Может быть этот диктатор, действительно, недавно из Мира людей? А как же светские манеры? Да и отчего вдруг? Я почувствовала себя случайно забредшей на какую-то пьяную вечеринку, где все только и делают, что пьют на брудершафт, играют в бутылочку и выясняют степень уважения друг к другу. Кажется, я слегка передернула плечами.
— Ну! Не будьте такой серьезной букой! — сказал он и протянул мне темно-синий бокал с толстенными стенками. Вино в нем показалось мне черным.
— Ну, хорошо, — согласилась я и подошла к нему ближе.
Положение мое было каким-то глупым. Я чувствовала это. Он испытывал меня что ли? Что за детская прихоть? Я устремила глаза в бокал, запрокидывая его, но краем глаза видела, что Прон смотрит прямо на меня. Это меня еще больше смутило. К тому же вино было необычайно крепким. Мне пришлось сразу глотнуть воздуха, как только бокал был осушен.
— Что такое? — спросил он, хотя, наверняка, догадался, отчего у меня дыханье перехватило.
Я взяла себя в руки, но почувствовала, как в груди растекся жар.
— Очень крепкое, — пояснила я.
— Что же ты за человек? Не пьешь крепкого вина?
Я взглянула на него удивленно. Он продолжил:
— Тебя смутило мое предложение выпить на брудершафт? Настоящая наместница! Хоть что-то человеческое в тебе осталось?
Тон его совсем перестал быть светским. Он стал жестким и даже каким-то обличающим. Я смотрела на него и молча слушала, понимая, что все это неспроста. К чему-то он клонит. Или он пьян?