Шрифт:
Прочесть по всем эскадрильям футуристов, крепостям классиков, удушливогазным командам символистов, обозам реалистов и кухонным командам имажинистов.
Часть первая. Время перемен
Глава 1
У каждого свои места обетованные
– Земля обетованная, может быть только необитаемой! – бросил свой, подкрепленный жизненной практикой завет потомкам, проговорившийся после долгого своего молчания, основатель клуба одиночек, в быту называемый Бельведерским, первый глобальный предиктор Робинзон.
– Обетованная…Происходит от слова обет что ли? – едва слышно
– Я бы сказал от слова обед, что, несомненно, более приятно, – в ответ ему усмехнулся обладатель острого слуха, сидящий рядом с ним внушительного вида его собрат по жреческому делу, чей рот на одно мгновение оказался свободным от пищи. Правда спустя это мгновенно сказанное слово всё было исправлено. И этот, не терпящий пустот собрат, вновь принялся внимать своему голосу, доносящемуся из глубин его желудка и требующего для себя основательных жертвоприношений. Что тоже не прошло мимо ушей того первого, умеющего слышать иерофанта.
И что примечательно для этой ситуации, то громкое чавканье и сопровождающие все уминательные действия внушительного собрата звуки, хрустящий треск за ушами и в глотке, не составляло труда услышать. В свою очередь это вызвало свой желчный отклик в умеющем слышать иерофанте, верно посчитавшем, что его собрат дело говорит, и ему пора отдать собственное жертвенное должное своему столу (ведь если вовремя не уделишь внимание столу, тогда придётся отдавать своё должное стулу, требующее для себя натужного или ещё какого-то внимания).
В общем, как это и всегда происходило при этих столь необходимых и своевременных заседаниях Бельведерского клуба, и на этот раз всё шло по своей накатанной стезе, где все собравшиеся представители богов и людей на земле, дабы не сильно утомлять своих соклубных собратьев, для начала принялись утолять себя. После чего, себя же, утомив, они на полный желудок уже были не столь кровожадно требовательны к своим инстинктам, требующих от них всё новых и новых поглощений.
Впрочем, когда все друг друга отлично знают, и не только в лицо, – это с одной стороны имеет свои приятности, где не стесняясь, можно в любых планах очень многое себе позволить и даже иногда, чисто для пробы и слегка малое, тогда как с другой, правда со всё с той же знакомой стороны, где информированность присутствующих лиц друг о друге не ограничивается одними лишь рамками дозволенного, и где не поверхностные знания являются обоснованием вашего здесь присутствия, а именно ваше умение влезть без мыла в особо потаенные места, как раз и обеспечивает вашу компетентность и выживаемость, это несколько тяготит, – то это всё позволяет собравшимся здесь людям понимать друг друга с полуслова.
И всё это вместе взятое, не просто находит отражение, а навсегда запечатлевается на этих облагороженных трудами пластических хирургов и украшенных не слезающими хищными улыбками физиономиях местных присутствий интеллектов, которые уже сами до осточертения терпеть не могут видеть все эти противные рожи своих соклубников, в междусобойчике называемые иерофантами (в общем, как мы уже могли понять, такая неприятность имеет место здесь быть).
Ну а для того, чтобы все эти противные виды соклубников не сбивали уже других иерофантов со своей такой же зрелой мысли, то требовалось организовать особые условия для их встречи. Ведь их эти, хоть и редкие встречи, со своей под ковёрной
А вот это уже в ответ могло привести к повышению ставок, где даже принудительная, с помощью дырявого носка лысого собрата эмиссия, не смогла бы заткнуть визжащий рот того первого иерофанта, начавшего такую, аж кровь из носа идёт, дискуссию с лысым иерофантом. После чего, конечно же, никто не сможет усидеть на месте, и подключившись к этой дискуссии, начнёт всецело поглощаться или сливаться, отчего мировые биржи начинает не по-детски лихорадить, а индекс Доу, с кем очень потрясно столкнулся лбом Джонсон, впадает в продолжительную депрессию, отчего вслед и все остальные рынки начинают гнать свою рецессивную волну.
Так что, для того чтобы мир окончательно не погрузился во тьму, участниками клуба, ради, конечно, блага человечества, было решено самим принять на себя этот тёмный удар и проводить все свои заседания за кулисами, при закрытых окнах. Правда поначалу, не обошлось без казуса, и некоторые любители поиграть на биржах, введя в заблуждение своих собратьев, организовали собрание клуба в казино (где, как все знают, нет окон). Видите ли, по их мнению, только с помощью рулетки, в каком-нибудь потаённом и удалённом от глаз месте, при сумрачном освещении, можно найти выход из сегодняшней долговой ситуации. Ну, а так как для человека нет ничего более любопытного, когда от него пытаются что-то в затаённом месте утаить, то он уже только от одного слова «тайный» начинает возбуждаться и искать все эти тайны, спрятанные от его глаз.
Что стало определённо напрягать клубных собратьев, которые всегда считали себя всевидящим оком и незримыми ушами этого мира, тогда как вдруг они сами оказались под пристальным прицелом внимания всей антиглобалисткой общественности. Здесь надо отметить, и произошёл свой глобальный раскол, выявивший разный подход к миру. Где первая консервативная группа придерживалась своего видения мира – на первом месте непременно стояло всевидящее око, ну а другая партия в своих воззрениях на мир всё больше полагалась на информацию, которая, по их мнению, сегодня как раз и рулит миром, чьим символом как раз и стали уши.
– Материалисты! – в запале смеха обрушивались на консерваторов эти информаторы.
– Демократы! – в самую точку крыли информаторов, этих псевдо идеалистов, ещё более весёлые консерваторы.
Надо сказать, что такие стычки были в некоторой степени необходимы, и своей стрессовой разрядкой не давали застояться умам собратьев, которые, как большие поклонники клубной жизни – мы в некоторой степени тоже люди, – в своих избирательных целях принимали прямое участие в деловой и клубной жизни народонаселения. Что говорило лишь о том, что они действительно ещё находились в зависимости от человека, хоть и формальной.
– Спрос порождает предвыборные предложения, – заявляли эти рыночники, выдвигая свою кандидатуру на выборы, которая под собою подразумевает некоторую закрытость от внешнего мира.
И вот на этот раз они пришли к единодушному решению и решили провести свою встречу в одном из клубов, одной из столиц одного из союзов знаковых государств. Где на повестке дня, как и всегда, стоял всё тот же никогда не теряющий своей актуальности, единственный вопрос (конечно, больше риторический) современности: