Гипершторм
Шрифт:
Лже-Вырин выразительно похлопал себя по груди и жутко осклабился.
— Постой-постой… Так по-твоему, выходит, Перси Красавчик не убивал Патрика? — теперь в голосе Штурмана явственно прозвучала угрожающая нотка.
— Куда ему, сопливому прохвосту! — в сердцах махнул рукой Старик. — У него же одни бабы на уме да пьянки-гулянки с приятелями. Но слухи, Юл, лучшая дезинформация, запомни это. Когда я, в отместку за его поведение, рассказал, что его разыскивает за убийство лучшего друга опытный сталкер-универсал, всем известный Штурман, Перси Красавчик натурально наложил в штаны. Взорвав генератор, он драпанул из Тройки со
Штурман почувствовал легкое головокружение.
Известие о Патрике, хоть и мизерная, но все-таки надежда, что он еще жив, в минуту перепахали все представления Юла об окружающем мире, казавшиеся прочными и вполне устоявшимися.
И, черт возьми, это было очень похоже на Патрика: принимать серьезные, порой даже парадоксальные решения, никогда не советуясь ни с кем, но всегда твердо идя к намеченной цели.
— У служителей церкви это, кажется, называется, схимой, — заметил Старик. — Твой Патрик мог совершить некий опрометчивый и непоправимый поступок. Чтобы загладить вину перед самим собой, решил удалиться в изгнание. А Уробороса передал тебе с оказией. Чтобы мы с тобой тут сами разбирались с этой интереснейшей проблемкой.
— Оказией? С какой еще оказией? — прошипел Юл, с ненавистью сверля глазами ренегата. — Этот канал связи известен лишь троим — мне, Патрику и Пенни!
Старик на всякий случай слегка отстранился, выставив перед собой в качестве щита свою драгоценную пластину. Но тут же весело и зло захохотал.
— Ну, мой мальчик, у вас просто любовный треугольник, как я посмотрю. Позволь тебе напомнить: что известно женщине, известно и дьяволу. Эта сладкая парочка всегда накоротке.
Не желая вдаваться в дальнейшие теософские беседы, Штурман одной рукой коснулся спрятанного на груди, уже совсем горячего Уробороса, другой же одновременно активировал плазмомет. Теперь широкий ствол этого могучего оружия глядел прямо в грудь сидящему на камне клону.
— Ого. Ка-ра-ул… — тускло произнес Старик. — Мы, кажется, собираемся перейти к решительным действиям? Позволь полюбопытствовать, каким именно?
— Как насчет пары дырок в башке? — предложил Штурман и криво усмехнулся — его имплантат мгновенно отреагировал на пусть и косвенную, но все-таки команду, и тут же спроецировал мысленную картинку — два аккуратных входящих отверстия ровно посередине лба странного черепа человека, сидящего на камне. У него была только лицевая часть, а что находилось на темечке и затылке лже-Вырина, определить наверняка имплантат пока затруднялся.
— Исключено, — покачал головой Старик. — Не забывай, я всего лишь метакопия, фантом, пусть и весьма искусный. Ты можешь пожать мне руку, поцеловать меня в задницу или, на худой конец, дать в морду — ощущения будут самые естественные, поверь. Но убить меня ты не сможешь: едва лишь разрушится моя метаструктура, как все попросту распадется. Я растаю в воздухе как сон, как утренний туман.
Старик надул щеки и издал малоприличный, но зато весьма иллюстративный звук.
— Хорошо, что наш невежа Семенов вовремя толкнул меня, когда я сдуру чуть не вляпался в «Кислоту». Иначе этот глазастый Мизгирь сразу бы понял, что кислота на меня не действует.
— А ты, оказывается, супермегажулик, — заметил Юл, продолжая держать клона на прицеле.
Старик может таять в воздухе или исчезать любым другим способом, как ему заблагорассудится. Но Юл видел не раз,
— И ты все время прятал свою пластину здесь, под этим камнем?
— Конечно, — ответил Старик. — Лучшего места для хранения частных вкладов не сыскать во всех пяти Зонах. Ты ведь уже прогулялся немного по Железным Полям? Тебя, часом, не удивило, что в округе ты не встретил ни одного функционирующего механоида?
Штурман никак не отреагировал на слова клона, однако следовало отдать ему должное — в этой мысли был резон. Но к чему ведет клон?
— Подумай теперь, откуда здесь взялись все эти бескрайние горы ржавого железа? Мертвого железа! — с особенной интонацией нажал Старик на предпоследнем слове. — Тебе не кажется, малыш, что здешняя мегасвалка на что-то очень уж сильно смахивает?
— На кладбище слонов она смахивает, — проворчал Штурман.
— Тепло, но еще пока не жарко, — усмехнулся лже-Вырин. — Тут явно водится кто-то очень большой и очень прожорливый. Настолько прожорливый, что все мехи обходят его владения стороной, а он знай себе громоздит кучи объедков одну на другую, до самого горизонта. Здесь при желании можно хранить хоть весь золотой запас Форт-Нокса и не запирать дверей — ни одна живая душа сюда не сунется. А технодуша — тем паче. Но ты зря интересуешься моими цацками. Без меня тебе их не запустить, уверяю, только лишние хлопоты.
— Не заговаривай мне зубы, ладно? — вздохнул Штурман. — Лучше передай сюда свою пластиночку. У меня есть кого посадить туда и без тебя.
Чтобы не быть голословным, Юл аккуратно описал тонкую огненную дугу возле самых ног Старика. Тот лишь недоуменно пожал плечами.
— Ладно, если хочешь, давай проделаем это вместе. Надо уметь работать в команде и получать от этого удовольствие, мой мальчик. Я столько учил тебя этой простой истине, а что получил в результате?
— Заткнись и передай мне пластину, — процедил сквозь зубы Штурман, еле удерживаясь от жгучего соблазна изрешетить эту ухмыляющуюся лисьей усмешкой физиономию Вырина.
Интересно, а вообще, в реальности, в большом мире, существует этот ученый? Или Герман Степанович — целиком и полностью плод иезуитского воображения Старика?
Он подошел к клону вплотную, едва не упершись плазмометом в его хилую грудь. И быстро повел дулом, приглашая к действию.
— Что ж, изволь, — пожал плечами Старик. — Только держи крепче, я очень беспокоюсь. Хрупкая все-таки вещь.
При виде того, как он шутовски лебезил и суетился, сердце Штурмана осторожно кольнула ядовитая иголочка недоброго предчувствия. От Старика всего можно ожидать, и Штурман решил в случае чего палить без всякого сожаления.
— Ты удержишь ее одной рукой? — с беспокойством спросил клон. — Учти, пластина очень хрупкая. Единственный экземпляр.
— Заткнешься или тебе помочь? — прорычал Штурман, изо всех сил не позволяя эмоциям овладеть собой. — Давай сюда пластину и сразу — два шага назад, ага?
— Слушаюсь и повинуюсь, о повелитель Уроборосов, — с издевательским лакейским подобострастием клон согнулся перед Штурманом. И затем осторожно передал ему пластину.
Теперь необходимо достать Уробороса, продолжая держать на прицеле Старика.