Гипнотрон профессора Браилова
Шрифт:
Когда Лосев привел их, связанных по рукам, в комсомольский штаб, дежурные с почтительным вниманием рассматривали его.
– Как же это вы один – троих?
– Самбо, – коротко бросил Лосев. – Скажите, где у вас можно руки вымыть?
Ирина всегда предпочитала нравственную силу физической. Но сейчас, когда она смотрела на Лосева, стоящего с полотенцем в руках в чистой, непомятой рубахе, словно он и не дрался, – она гордилась им.
Сегодня утром он позвонил и сказал, что будет вечером ждать ее на приморском бульваре, что
Она глянула на промелькнувший километровый столб, увидела цифру двадцать девять и затормозила машину. Как это она не заметила, что проехала лишних девять километров? Ведь отец сказал остановиться на двадцатом. Ирина развернула машину и поехала обратно. У двадцатого километра свернула на проселочную дорогу, проехала еще немного и остановилась у березовой рощи. Включила рацию.
Одновременно с гулом в репродукторе засветился небольшой телевизионный экран. Ирина увидела отца. Он сидел в кресле. Казарин возился у пульта гипнотрона.
– Алло! Я уже на месте, папа! – сказала в микрофон Ирина.
– Наконец-то! – облегченно вздохнул Браилов. – Что-то ты сегодня замешкалась, – сказал он. – Мы ждем с нетерпением.
– Я задумалась и проехала мимо.
– Будь внимательней, дочка. Проверь аппарат – не испортилось ли что-нибудь в дороге.
Ирина нажала на рычажки включателей. На высоких нотах взвыл преобразователь тока. Забегали стрелки на многочисленных приборах. Ирина внимательно оглядела их.
– Все в порядке!
– Поднята ли антенна?
– Я уже проверила. Все в порядке.
– Тогда начнем.
Ирина внимательно следила за приборами, изредка бросая взгляд на экран телевизора. Странно, обычно она всегда испытывала во время опытов легкое стеснение в груди. На этот раз она была спокойна. Почему? Потому что этот эксперимент отличался от всех прочих? Или, может быть, потому, что она верила в новый прибор?
Браилов распорядился включить гипнотрон. Ирина видела, как Мирон Григорьевич наклонился над пультом, слышала, как щелкают переключатели. Потом вокруг экрана гипнотрона появилось мягкое, пульсирующее сияние. Антон Романович сидел в кресле, полусфера экрана была направлена на его голову. Прошла минута, Другая, третья.
Антон Романович улыбнулся.
– Очень хорошо! – воскликнул он. – Переключите на анестезию.
Браилов вооружился иглой и стал покалывать себе то руку, то лицо.
– Великолепно! Теперь двигательный центр. Он то следил за часами, то хватался за свой блокнот и торопливо делал в нем заметки. Потом снова давал распоряжения. Спустя полчаса он поднялся.
– Чудесно! Полный эффект по всей шкале. Можешь переезжать на другую точку, Ирина.
На тридцатом, сороковом и пятидесятом
Ирина подключила резиновый шар к баллону с гелием. Отвернула кран. Когда шар наполнился, прикрепила к нему капроновый шнурок с антенной. Сухо затрещал стопор ручной лебедки.
На экране телевизора изображение теперь стало неясным. Его словно застилал серебристый снежок. Но Ирина все же различала и внутренность лаборатории, и людей. Только лица были неясными. Звук был четкий. Казарин все время молчал. А распоряжение давал только Антон Романович. И по голосу его Ирина чувствовала, что испытания идут хорошо. Отец был доволен.
Да, универсальный нейтрализатор гипнотических излучений УНГИ-16 работал. Антон Романович, радостно возбужденный, потирал руки.
– Ну, Мирон Григорьевич, с победой вас! – встряхнул он крепко стиснутыми кулаками. – Теперь можно! Теперь можно опубликовать все наши схемы. Отправьте их в редакцию.
– Все?
– Все! Кроме одной. Аппарат, выключающий оптический центр, практического значения не имеет. К слову, дайте-ка мне эту схему. Я хочу сегодня вечерком посидеть над ней. У меня есть кое-какие соображения.
Казарин достал из сейфа схему и передал ее Браилову. Тот посмотрел на нее и покачал головой.
– “Генератор слепоты”. Чудовищное название. Ну ничего, еще немного, и мы с вами создадим нечто диаметрально противоположное. Когда вы намерены закончить монтаж этого “диаметрально противоположного”?
– Монтаж уже закончен, Антон Романович, – сказал Казарин и, подойдя к аппарату, стоящему в углу у окна, снял с него простыню. – Вот. Вид у него, правда, еще непривлекательный, но когда лишнее все уберется…
Антон Романович, приятно изумленный, несколько минут разглядывал аппарат, а потом перевел взгляд на Казарина.
– Испытывали?
– Нет. Надо еще предварительно проверить все узлы, а уж потом…
– Название придумали?
– Придумал, – усмехнулся Казарин. – Оптический стимулятор. Как вы считаете, подойдет?
– Оптический стимулятор? – переспросил Браилов и, подумав немного, сказал: – А что ж, неплохо. Оптический стимулятор. Хорошо Очень хорошо! А сейчас вам следовало бы отдохнуть.
23. ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СОБЫТИЕ
Казарин наспех пообедал в институтской столовой и, на ходу дожевывая пирог с яблоками, направился снова в свою лабораторию. Ему не терпелось еще сегодня испытать оптический стимулятор.
Он очень устал. Ночная работа над монтажом, только что законченный эксперимент давали себя знать. Конечно, разумнее всего было бы послушать совета Антона Романовича и отдохнуть. Но Казарин хорошо знал, что отдохнуть он не сможет. Он все время будет думать только об аппарате, и отдых превратится для него в пытку.