Гипотезы и заблуждения, о которых должен знать современный человек
Шрифт:
Праведные души отправлялись Аидом на Елисейские поля, тогда как неправедные, отягченные грехами обрекались на муки в страшном Тартаре. Тартар служил прообразом христианского Ада. Поскольку в Средиземноморье много вулканов, то древние воображали себе преисподнюю как подземное царство, где постоянно бушует огонь. Отсюда происходят более поздние представления о геенне огненной.
Все это говорит о том, что еще в глубокой древности зародилось представление о неизбежном наказании всех грешников — мучениях, которым подвергнутся их души после смерти. Языческие воззрения на природу души во многом находились под влиянием
Раннее христианство, будучи первоначально религией рабов и простолюдинов, переняло красочный античный образ, доступный сознанию большинства, но вместе с тем совершенно неправильный. Аналогично под влиянием древнейших мифов сформировалось весьма причудливое представление о райской жизни, которое было едко высмеяно М. Твеном в его книге «Письма с земли».
Модернизм, направление в богословии, не принимающее ортодоксию фундаментализма (буквального понимания положений Священного Писания), отказывается от учения о Рае и Аде. С позицией модернистов трудно не согласиться, поскольку традиционное представление о загробной жизни практически не отличается от телесных, сугубо физических образов античности и решительно ничего не дает в представлении о душе.
Сама по себе концепция наказания в загробном мире не выдерживает серьезной критики. Французские просветители Д. Дидро, Ф. М. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо и другие находили эту концепцию абсурдной. Стоит лишить человека боязни перед геенной огненной, и он утрачивает веру. Поклонение Богу и соблюдение норм религиозной нравственности, основанное лишь на страхе горения в Аду после смерти, является лицемерием. Опасная сказка, вышедшая из древнейшего языческого мифа, ломает человеческое сознание и душит совесть. Благочестивое стремление к праведной жизни заменяется исступленным желанием попасть в Рай.
Отношение к греховности, как выше упоминалось, тоже не оставалось неизменным, однако преображалось и принимало зачастую комические формы. К сожалению, укреплению в христианстве некоторых таких извращенных представлений о грехе способствовал католицизм. Отпущение грехов можно рассматривать как оповещение человека о том, что он прощен и совесть его чиста. Несмотря на разумное в целом отношение к искуплению грехов, сама процедура их отпущения превратилась в средневековом католицизме в обыкновенную формальность.
Вместо того чтобы вести человека к осознанию совершенного морального зла, католическая церковь ограничивалась исполнением некоторых малоэффективных функций, в т. ч. продажей индульгенций. Индульгенцией называется грамота об отпущении грехов. Достаточно было человеку приобрести такую грамоту, как с него автоматически снималась моральная ответственность за совершенный проступок и даже за преступление. Человек был уверен, что его грехи отпущены и его совесть перед Богом чиста. Не требовалось более ни раскаяния, ни страданий и лишений.
Несмотря на явно развращающее нравы распространение индульгенций, их продажа с каждым годом возрастала, потому что была выгодна для католической церкви. Доходы от продажи
Хотя тексты священных книг не подлежат изменениям, католицизм спокойно провозгласил, что конец света ожидается каждые 100 лет, а затем перенес эту дату на каждые 25 лет. С приближением рокового года люди активнее раскупали индульгенции, чтобы освободиться от грехов, и это дополнительно повышало доходы церкви. Не случайно Ф. Рабле, высмеивавший порядки католицизма, назвал продажу таких грамот обворовыванием людей, а сами индульгенции окрестил эмульгенциями, т. е. «доильнями».
Апокалипсис — наказание грешников в представлении средневековых теологов (с гравюры А. Дюрера)
Грамоты отпускали абсолютно любой грех, тяжесть прегрешения определяла единственно стоимость индульгенции. Получается, что каждое преступление имело свою фиксированную цену. От совести и Бога можно было без проблем откупиться, приобретя индульгенцию. Наиболее страшные преступления оценивались высоко, мелкие проступки были сравнительно дешевы. Интересна классификация грехов (преступлений) по их стоимости. Она недвусмысленно показывает, что некоторые страшные злодеяния считались католицизмом слишком ничтожными, чтобы человек платил за них большие деньги.
Одним из самых дорогих преступлений являлось убийство церковного лица высокого сана, например епископа. Индульгенция, отпускающая этот грех, стоила 9 дукатов. Нужно заметить, что индульгенции отпускали грехи не только свершенные, но и будущие. То есть если кто-то задумывал убийство церковного лица, то он мог заранее очистить свою совесть покупкой соответствующей грамоты. Немного дешевле стоило прелюбодеяние в стенах монастыря. Отпускающая этот грех индульгенция продавалась в большинстве городов средневековой Европы за 8 дукатов.
Убийство обычного священника стоило дорого, но все же в 2 раза дешевле чем убийство лица высшего сана, а именно 4 дуката. Нарушение поста считалось сравнительно большим проступком и оценивалось в 2,5 дуката. Гораздо менее страшными преступлениями являлись поджог и воровство, от ответственности за эти грехи освобождала индульгенция ценой в 2 дуката. Ровно столько же, т. е. 2 дуката, стоило убийство жены с целью жениться на другой женщине. Отравление оценивалось в 1,5 дуката. Убийство ближайших родственников (отца, матери, брата или сестры) прощалось церковью за ничтожно малую сумму, равную всего 1 дукату.
Современному человеку эти суммы и сам откуп от грехов покажутся в высшей степени странными. Ведь в числе библейских заповедей на первом месте стоит «не убий». Разве уместен торг, когда речь заходит о таком преступлении? И почему нарушение поста более тяжкий грех, чем, скажем, отцеубийство? Неудивительно, что средневековые порядки, даже будучи упраздненными, в дальнейшем отрицательно повлияли на нравственность и духовность не только католиков, но в какой-то степени и представителей других направлений христианства.