Гиппократ
Шрифт:
Врач-гиппократик, автор «Эпидемий» IV относит эту заботу и предупредительность к тому типу поведения, что называется немного устаревшим словом «любезность». Это — особое внимание, которое оказывает врач больному, чтобы быть ему приятным. В списке знаков внимания есть чему удивляться. Вот он:
«Любезность к больным: например, сделать так, чтобы их питье и пища были чистыми, а также то, что больной видит; сделать так, чтобы все, к чему он прикасается, было мягким. Другие любезности: то, что не очень вредит или легко
Это читается как заметки врача, еще не готовые к публикации, нечто вроде памятки для личного пользования. Особенно удивляет, когда рядом стоят рекомендации, которые сегодня не поместили бы под одной рубрикой. Чистоту комнаты и пищи больного сегодня поддерживают ради гигиены, а не из желания понравиться больному. Зато легкое нарушение режима для удовлетворения желания больного, который просит прохладное питье, сегодня тоже отнесли бы к знакам внимания. Эта «любезность» идет вразрез со святейшим принципом: «Быть полезным или не навредить». Врач-гиппократик это осознает. Поэтому четко оговаривается, что такое нарушение режима возможно, если пагубные последствия поправимы или минимальны. Автор «Афоризмов» также рекомендует «любезность», хотя и не употребляет это слово:
«Предпочтительно давать питье и пищу менее полезные, но более приятные, чем другие, которые более полезны, но неприятны».
Желание понравиться больному свидетельствует о гуманности врача, а также, вероятно, о желании очаровать больного, чтобы добиться его доверия, а может быть, о внутреннем убеждении, что хорошее настроение больного способствует выздоровлению. Возможно, это убеждение оправдывает другую, довольно необычную практику, описанную автором «Эпидемий» IV. Она состоит в том, чтобы обмануть больного:
«Если у него болит ухо, обернуть свой палец шерстью, вылить на него по капле теплый жир, затем взять шерсть в ладонь и приложить ее на ухо, так, чтобы больной думал, что из его уха что-то выходит. Потом бросить шерсть в огонь. Обман». Этот фокус и ловкость рук, граничащие с шарлатанством, являются исключением в Гиппократовой медицине. Если текст рукописи правильный, — это воистину «ложь во спасение», с целью облегчения боли. Значит, иногда сила воображения больного способствовала выздоровлению.
К «любезностям» врача автор «Эпидемий» VI наряду с приятным внешним видом причисляет его речи.
Красноречие, как мы уже видели, было необходимо врачу, потому что ему часто приходилось говорить перед публикой. Врач должен был проявить риторическую сноровку во время визитов к больному. Для больного его появление было причиной как облегчения, так и волнения. Перспектива горькой микстуры, скальпеля или раскаленного железа, конечно же, не повышала моральный дух. Врачу нужно было уметь убеждать или брать с собой специалиста в этом искусстве. Знаменитый софист Горгий вспоминает визиты, когда он сопровождал своего брата Геродика или других знакомых врачей:
«Мне неоднократно приходилось сопровождать брата или других врачей к какому-нибудь больному, который отказывался
Такие уговоры относятся, пожалуй, к разряду «любезностей». Врач-гиппократик также завязывает диалог с больным, чтобы собрать сведения для диагноза, прогноза болезни или для лечения. Например, в трактате «Прогноз» опрос больного дополняет информацию, полученную визуально или тактильно. Возможно, во времена Гиппократа еще не существовало учебника по опросу больного. Но последующие поколения врачей всегда помнили об этом аспекте Гиппократовой медицины. Врач Руф Эфесский (I —11 век н. э.) в конце своего трактата «Об опросе больного» рекомендует спрашивать местных жителей о природе вод или эндемических болезнен:
«Я безоговорочно восхищаюсь Гиппократом за его изобретательное искусство; оно часто приводило его к превосходным открытиям; тем не менее я рекомендую врачу который хочет узнать обо всем, не пренебрегать также и опросами».
Умение спрашивать больного — вещь превосходная, но нужно уметь еще и слушать. Заметки автора «Эпидемий» VI дают понять, что врач-гиппократик учитывал двухсторонность диалога:
«Опрос, касающийся болезни: то, что поясняет больной; характер его пояснений; способ их восприятия; речь, которую нужно произнести».
Восприятие ответов является таким же искусством, как и опрос. Вот конкретный пример того, как нужно интерпретировать ответ больного. Наложение повязки является тонкой манипуляцией. Она не должна быть ни слишком свободной, ни слишком тугой. Узнать правильность наложения можно только спрашивая больного:
«Вот определение правильности повязки: если ты у него спрашиваешь, тугая ли она, и если он отвечает, что тугая, но умеренно, и особенно если он говорит это о месте перелома, то такой ответ должен давать тот, кто правильно перевязан».
Ответ больного — руководство для врача в проведении лечения, но имеет смысл только для сведущего человека. Диалог — начальная стадия сотрудничества врача и больного для борьбы с болезнью. Самая известная и самая необычная формулировка этого сотрудничества находится в первой книге «Эпидемий»:
«Искусство состоит из трех слов: болезнь, больной и врач. Врач — это служитель искусства, больной должен противостоять болезни вместе с врачом».
Роль, отведенная больному в этом тексте такова, что он, а не врач находится в центре медицинского процесса. Это он противостоит болезни в сотрудничестве с врачом.
Сделать больного первым фактором выздоровления — это граничит с парадоксом. В этом можно увидеть скромность врача, который отдает себя в распоряжение больного. Но это одновременно и правило считать больного не только пациентом, но и лицом, ответственным за свое выздоровление. Поэтому у больного есть обязанности.
«Надлежит, — рекомендуется врачу в начале «Афоризмов», — не только самому подготовиться к исполнению своего долга, но и подготовить больного и его окружение к исполнению их долга».