Гитара в литературе
Шрифт:
А вот Розалво, персонаж рассказа «Иеманжа, богиня пяти имен», плохо жил и плохо кончил. Его любовница Роза Палмейрао, от имени которой ведется повествование, вспоминает: «Она тогда сама была почти ребенком, любовь не считается с возрастом. Старуха мать прокляла ее тогда, и так она и отправилась по свету. Он был бродяга, хорошо играл на гитаре, его возили бесплатно на шхунах и кораблях, и музыка его оживляла не один праздник во многих городах побережья. Роза Палмейрао очень сильно его любила, и было ей всего лишь пятнадцать лет, когда она с ним познакомилась. Она с ним и голодала, ибо денег у него никогда не водилось, и терпела от него побои, когда он напивался, и даже прощала ему похождения с другими женщинами. Но когда она узнала,
Эти два литературных персонажа Амаду, несмотря на искреннюю привязанность их к гитаре, являются несомненными антиподами.
Роман «Бескрайние земли» повествует о тяжелой жизни поденщиков на плантациях какао в Бразилии. Время от времени на его страницах появляется гитара, однако напев ее, как правило, грустный. «Была мягкая лирическая ночь. Полоска лунного света, падающая на камни мостовой, звезды, виднеющиеся через открытые двери, далекие звуки гитары, аккомпанирующей женщине, которая монотонно и печально напевала какую-то песенку о потерянной далекой любви — вся эта поэзия ночи доносилась и до грязного прилавка таверны».
Приведем еще одну картину:
«Откуда в безлунной ночи доносятся звуки гитары? Это грустная песня, тоскливая мелодия, в ней поется о смерти. Синьо Бадаро никогда особенно не вслушивался в печальную мелодию и слова песен, распевавшихся в краю какао работниками — неграми, мулатами и белыми. Но сейчас, проезжая по дороге на своем вороном коне, он почувствовал, что эта музыка проникает ему в душу… Музыка доносилась, наверное, с плантации, из какой-нибудь хижины, затерявшейся среди деревьев какао. Пел мужчина. Синьо не понимал, чего ради негры по ночам часами тренькают на гитаре, когда у них и без того так мало времени для сна.
Но музыка доносилась до него на каждом повороте дороги, иногда она была еле слышна, а то вдруг усиливалась, словно играли где-то совсем близко.
Мой удел безнадежно печален
Только труд от зари до зари…»
Впрочем, не только о безысходной тоске поет гитара в романе. «На ярмарках в поселках и городах слепые гитаристы слагали баллады об этих стычках, о перестрелках, обагривших кровью черную землю какао… Поэтами и летописцами этого края были слепцы. В их печальных песнях, в струнах их гитар жили традиции и история земли какао. Толпы на ярмарках, люди, приехавшие, чтобы продать муку, кукурузу, бананы и апельсины, люди, прибывшие, чтобы что-то купить, собирались вокруг слепых послушать истории времен начала эры какао — начала столетия. Они кидали монеты в чашку у ног слепого, гитара стонала, голос пел о стычках в Секейро-Гранде, о кровопролитиях прошлого… Люди с улыбкой присаживаются на корточки, некоторые опираются на палки и внимательно слушают повествование слепца. Гитара аккомпанирует виршам, перед глазами возникают люди, которые некогда завоевывали лес и вырубали его, люди, которые убивали и гибли сами, люди, которые сажали какао».
Да, Амаду — непревзойденный лирик и летописец. Его романы помогают нам понять душу и чаяния бразильского народа.
ХУЛИО КОРТАСАР
Кортасар, Хулио (1914–1984) — аргентинский писатель. В реалистической прозе с элементами фантастики и философской символики — поиски новых форм бытия и сознания. Романы «Выигрыши» (1960), «62. Модель для сборки» (1967), «Последний раунд» (1969). Проблемы формирования личности в процессе
Состязание двух джазовых исполнителей, гитариста и корнетиста, описано в романе Хулио Кортасара «Игра в классики». Обоих музыкантов уже нет в живых, однако осталась пластинка с записью их великолепной игры. «Жалобный голос саксофона, году в двадцать восьмом или в двадцать девятом прокричавший о том, что он боится пропасть, поддержанный любительской ударной группой из женского колледжа и партией фортепиано. Но потом пронзительно вступила гитара, точно возвещая переход к иному, и неожиданно… вперед вырвался корнет и, уронив две первые ноты темы, оперся на них, как на трамплин. Бикс ударил по сердцу, четко — как падение в тишине — прочертил тему. Двое, давно уже мертвых, сражались, то сплетаясь в братском объятии, то расходясь в разные стороны…, перебрасывали, точно мяч, тему «I'm coming, Virginia»…»
Американская джазовая музыка начала XX века не обходилась без гитары!
ДИДЕРИК ОППЕРМАН
Опперман, Дидерик Йоханнес (1914–1985) — южноафриканский поэт. Писал на языке африкаанс. На русский язык переводил Евгений Витковский.
Поэзии Дидерика Йоханнеса Оппермана свойствен мрачный лиризм. В поэме «Журнал Йорика» он говорит: «Сажевый ливень льет на бетон, / над площадью сеется базарной, / налипает на жесть и на картон, / оседает в кафе на деке гитарной».
Тусклый индустриальный пейзаж становится еще более грустным, когда наш взор падает на давно заброшенную гитару.
ВАДИМ СЕРГЕЕВИЧ ШЕФНЕР
Шефнер, Вадим Сергеевич (1914–2002) — русский писатель. Родился в дворянской семье. В 1937 году окончил рабочий факультет при Ленинградском университете. Начал печататься в 1936 году. В 1940 году вышла его первая книга стихов «Светлый берег». Во время Второй мировой войны был сначала рядовым, потом работал военным корреспондентом в Ленинграде. Автор сборников «Своды» (1967), «Запас высоты» (1970), «Переулок памяти» (1976), «Годы и миги» (1983). Повесть «Сестра печали» (1970) — о блокаде Ленинграда. В 1965 году была опубликована его первая повесть в жанре фантастики — «Девушка у обрыва», затем появились «Запоздалый стрелок» (1967), «Дворец на троих» (1968),
«Лачуга двойника» (1981), которые позднее вошли в сборник под названием «Сказки для умных». В 1997 году удостоен Пушкинской премии в области поэзии. Государственная премия им. М. Горького (1985).
Раскроем автобиографическую книгу Вадима Шефнера «Сестра печали». Там есть эпизодический персонаж Костя, никогда не разлучавшийся с гитарой. «Действительно, в смысле внешности Косте не повезло. Парень сильный, стройный, но левый глаз — стеклянный и вся левая щека в синих точках-порошинках. За это его и прозвали Синявым. Давно, еще шкетом, Костя мастерил пистолеты-самопалы, и однажды самоделку разорвало».
Костя не только играл на гитаре, но и пытался петь. «Когда я, вдоволь набродившись по линиям, вернулся домой, Костя полусидел-полулежал на своей постели и бренчал на гитаре. Это было одним из его любимых занятий, хоть музыкальным слухом он и не обладал. Обычно гитара лежала у него под кроватью, а не висела на стене, как у всех порядочных гитаристов, — гвозди в наши стены вбивать было не просто.
— Какие последние слухи из убежища Марии Магдалины? — спросил он и, не дожидаясь моего ответа, не в лад аккомпанируя, затянул куплет из «Гоп со смыком» с перевранными словами: