Гитлер и я
Шрифт:
Ужасные видения, которые эти тайные планы прусских военных порождают в умах каждого добропорядочного европейца, должны не парализовать нас, а, напротив, вдохновлять к сопротивлению и к тому, чтобы нанести им поражение.
Я называю «европейцем» каждого человека, сознающего наше общее христианское наследие, наши общие исторические корни и цивилизацию, неделимость нашей экономической жизни. Германия всегда была частью европейской семьи, и она должна будет остаться ею, если Европа не остановится на Рейне, то есть Европа должна оставаться Европой.
Говорят, что народ
Кто несет ответственность за это утверждение? Нацистская пресса, нацистское радио и нацистские агенты во всем мире. Не позволим себе обманываться или верить восторженным словам нескольких юных немецких военнопленных. Энтузиазм присущ молодежи, а эти молодые парни не знали никакого другого режима, кроме гитлеровского.
Нет, народу Германии нужна немецкая революция, то есть национальная и социальная революция.
Народу Германии нужно Народное сообщество, община равных людей. Ему нужна свобода в собственном доме, то есть демократическое самоуправление; ему нужна свобода за границей, то есть равные национальные права с другими народами.
Народу Германии нужен новый политический, юридический и экономический порядок внутри страны; ему нужен мир в Германии, мир в Европе и мир во всем мире.
Разве я не такая же часть немецкого народа, как Адольф Гитлер?
Разве миллионы рабочих, крестьян, католиков и социалистов не являются частью народа Германии? Разве бойцы - подпольщики и офицеры, такие как пастор Мартин Нимеллер и полковник Артур Мараун [Лидер правой националистической организации «Младогерманский орден», выступавший за союз Германии и Франции. Он потерял глаз в результате травмы, полученной в концентрационном лагере] не являются частью германского народа?
Я обратился к миллионам немцев, сотни тысяч сторонников Гитлера читали мои статьи, десятки тысяч читали мои книги и памфлеты. Я могу поручиться, что лучшие из моих соотечественников следовали за Гитлером лишь до тех пор, пока видели в нем впередсмотрящего немецкой революции. Я убежден, что все здоровые и честные элементы в моей стране прекратят следовать за ним в тот день, когда они поймут, как они были обмануты. Этот день, если он уже не наступил, уже близок. Ибо когда наступит время сделать выбор между Гитлером и Германией, каждый немецкий рабочий, крестьянин и солдат, каждый немецкий интеллигент и каждый немецкий офицер без колебания выберут Германию.
Наша обязанность тут очевидна. Вопрос: «Гитлер или Германия?» - должен задаваться каждому немцу ночью и днем. Он должен быть постоянной навязчивой идеей для всех немцев, беспокоя их в тишине ночи. Словом и делом им нужно показать, что обязанностью каждого человека, любящего Германию, является борьба против Гитлера
Европа и Германия должны объединиться в этой борьбе, ибо хаос в Германии может привести лишь к хаосу в Европе. Но решение проблемы, сама победа, должны быть одержаны прежде всего внутри Германии. Поражение Гитлера и гитлеровского режима должны совпасть с поражением пруссачества. Поддержанная духовными силами христианства и коалицией союзников, созданной для того, чтобы сражаться с прусско-большевистской
Крушение пруссачества будет означать замену силы - правом, стремления к господству - духом сотрудничества. Дух европейского единства заменит дух европейского господства К крушению Пруссии должна привести кантонизация Германии, с созданием на ее месте федерации независимых областей, управляемых местными властями и свободных жить в соответствии со своими региональными традициями. Для достижения этой цели нужно будет конфисковать и поделить крупные поместья, национализировать тяжелую промышленность и, наконец, реформировать систему образования в Германии.
Является ли это революцией? Конечно. Она потрясала Германию в течение двадцати лет. Период ее подготовки продолжался с 1920 до 1930 года, а время ее крушения пришлось на режим Гитлера в промежутке между 1930 и 1940 годами. Сейчас она находится в начале третьего периода, периода восстановления.
Гитлер был демоном разрушения и, следовательно, самой сущностью второго периода.
Второе чувство Гитлера объясняет, почему начиная с середины 1939 года он никогда не переставал говорить о приближении своей смерти.
Не имеет почта никакого значения, умрет ли он от рака горла, как доверительно сообщил одному из моих друзей 15 декабря 1939 года профессор Зауербух, или будет застрелен одним из своих последователей, как было предсказано Гугенбергом в июне 1933 года, когда, несмотря на торжественное обещание Гитлера не производить никаких замен в течение четырех лет, он был уволен из кабинета министров Гитлера, сформированного в начале января.
Я никогда не забуду заключительных слов моей последней беседы с Грегором перед моим бегством в Австрию.
– Вот увидишь, - сказал мне брат, - Адольф кончит тем, что вышибет себе мозги,
– Только если соберется достаточная аудитория, чтобы поаплодировать ему, - ответил я, зная его тщеславие и неуравновешенный характер.
Личная судьба Гитлера не имеет значения.
Гитлер и Сталин, гитлеризм, пруссачество и большевизм будут побеждены силами новой Германии и цивилизованной Европы.
Глава 13. Постскриптум
Утром 9 ноября 1939 года мир всколыхнула сенсация. Была совершена попытка покушения на жизнь Гитлера во время традиционного празднования юбилея «пивного путча» в «Бюргербройкеллере» в Мюнхене, закончившаяся большим числом убитых и раненых. Самым удивительным было то, что среди них не было ни одного из видных лидеров.
10 ноября 1939 года швейцарское правительство информировало меня, что ввиду давления, оказываемого на него немцами, я должен в течение четырех часов покинуть территорию Конфедерации, ставшей моим убежищем после падения Праги. Позже я слышал, что официальные представители Гитлера в Берне делали запросы о моей выдаче, которые, как полагали швейцарцы, лучше всего могли быть удовлетворены моим отъездом.