Гитлер идет на Восток (1941-1943)

Карель Пауль

"Смешные 100 километров" - именно так сказал Гитлер, в чем нет никаких сомнений. Но кто посмеет упрекнуть его за оптимизм, принимая во внимание коммюнике Верховного командования, которое он только что подписал?

Генерал Эдуард Дитль не впервые поразился тому, с какой четкостью бывший обер-ефрейтор мог вникать в суть аспектов большой стратегии и обрисовывать оперативные задачи. Однако счастья генералу подобные открытия не добавляли. 100 километров от Петсамо до Мурманска для него отнюдь не выглядели смешными километрами, и он со свойственной ему прямотой высказал Гитлеру свои соображения. Шаг за шагом он провел его по путям, которыми последние месяцы ходил сам с офицерами своего штаба.

– Мой фюрер, - проговорил он с подкупающе простым выражением, местность в

тундре, где расположен Мурманск, и по сей день такая, какой ее сотворил Создатель. Там нет ни деревца, ни кустика, ни человеческого жилья. Нет дорог и даже троп. Нет ничего - только камни и пустота. Там полно озер, ручьев и быстрых речек. Летом тундра превращается в болото, а зимой ее покрывают снега и льды, а температура там сорок и даже пятьдесят градусов ниже нуля. Восемь месяцев там стоит полярная ночь, завывают вьюги, дуют пронизывающие насквозь ветры. Эти сто километров тундры, опоясывающие Мурманск точно защитное бронирование, есть одна большая пустыня. Никто прежде не воевал в тундре, поскольку голая каменистая пустыня непригодна для развертывания в ней войск. Если, конечно, не проложить в ней дороги или хотя бы гужевые тропы, чтобы там могли пройти люди и - что еще важнее вьючные животные. Но если мне придется делать это только теми силами, которыми я располагаю, все труды лягут на плечи боевых частей, не говоря уж о том, что две мои горные дивизии недостаточно хорошо экипированы для решения данного рода задач. Самое первое, что узнают мои солдаты и офицеры, это выражение "экономия снаряжения". У нас мало тягачей, мало мулов, у нас не хватает подвижной артиллерии, а в состав каждой из дивизий входит всего по два полка.

Любого, кто осмеливался говорить в подобной манере с Гитлером, не ждало ничего хорошего. Но Дитль мог себе это позволить. Он приводил веские аргументы, трезвые доводы, в нем не чувствовалось ни тени зазнайства, а речь свою он перемежал баварскими словечками и поговорками. Цель командира горных стрелков - об этом Дитль не раз и не два говорил со своим великолепным начальником штаба, подполковником фон Ле Сюиром, - заключалась в том, чтобы заставить Гитлера отказаться от наступления на город-крепость Мурманск и убедить фюрера вместо этого отдать предпочтение обороне стратегически и экономически значимого Петсамо. По мнению Дитля, Мурманскую железную дорогу следовало перерезать гораздо южнее, в районе, где местность более подходила для проведения боевых операций.

– Очень даже может оказаться так, что русские атакуют, - продолжал Дитль излагать свои соображения, двигая пальцем по карте от Мурманска к Петсамо.
– Им это проще, чем нам. База снабжения у них находится близко в тылу, а железная дорога идет прямо к полосе ведения боевых действий, в то время как нам придется везти каждый снаряд, каждую буханку хлеба, каждую охапку сена и каждый мешок овса за тридевять земель по Балтийскому морю из Гамбурга и других портов через Киркенес или из Рованиеми шестисоткилометровым маршрутом, пролегающим через Северный Ледовитый океан к Петсамо, а оттуда сначала на грузовиках, потом на телегах, а потом на мулах и, наконец, на спинах людей. И даже если мы где-то и перережем железную дорогу, то нам от этого в результате будет ничуть не лучше, чем русским.

Доводы Дитля произвели на Гитлера глубокое впечатление. Он вдруг увидел, что устранение угрозы со стороны Мурманска необязательно сопряжено с лобовой атакой. Перерезать 1350-километровую железнодорожную магистраль, а значит, лишить город его "дороги жизни" можно в любом месте. Таким образом все, что будет доставлено в Мурманск, там и останется, и прекрасный незамерзающий порт потеряет свое значение.

– Оставьте мне ваши выкладки, - задумчиво проговорил Гитлер.
– Я все обдумаю.

Когда генерал Дитль уходил от фюрера, вопрос оставался открытым. Исполненный надежд, командир горных стрелков рассказал о результатах беседы своему штабу.

Через три недели, 7 мая 1941 г., решение Гитлера прибыло в корпус с курьером через штаб командующего армией в Норвегии генерал-полковника фон Фалькенхорста. Фюрер избрал скверный компромисс. Он приказал армии в Норвегии, на которую теперь возлагалась

ответственность за ведение боевых операций на севере Финляндии, нанести удар по Мурманской железной дороге в трех точках. Горнострелковому корпусу Дитля предстояло силами своих двух дивизий выступить из Петсамо на город и порт Мурманск, двум пехотным дивизиям 36-го корпуса одновременно наступать через Салла в направлении Кандалакши, примерно в 350 км южнее, чтобы там перерезать железнодорожную линию. И наконец, еще 150 км южнее финский 3-й корпус, также силами двух дивизий, должен был атаковать через Кестеньгу на Лоухи и перерезать линию там. На трех разных участках развертывалось в общем и целом шесть дивизий.

Главная задача отводилась австрийским 2 и 3-й горнострелковым дивизиям Дитля. В день начала кампании им надлежало выйти из Киркенеса с территории Норвегии, пересечь финскую границу и занять район Петсамо. Через семь дней должна была начаться операция "Чернобурая лисица" - атака через тундру на порт и город Мурманск.

Неизвестно, кто убедил Гитлера отставить веские аргументы Дитля. Единственное, чего добился баварский герой, так это переброски в район боевых действий своего корпуса двенадцати весьма эффективных и способных хорошо работать подразделений Службы труда рейха, а именно групп K363 и K376 под началом Везеля. Курьер, доставивший 7 мая Дитлю приказ Гитлера, снабдил генерала необходимыми картами. На них обстановка представлялась иной - не столь сложной. Только на сравнительно небольшом приграничном участке района боевых действий отсутствовали дороги и торные тропы. А дальше, уже через несколько километров они появлялись: одна шла от моста через пограничную реку Титовка к р. Лица, а другая - южнее от озера Чапр к Мотовскому. Оттуда еще одна дорога вела на север к Западной Лице. Все эти пути имели связь с главной дорогой, ведущей на Мурманск. Так дела выглядели более обнадеживающе.

Было 22 июня, 02.00, но окутанное легкой дымкой солнце висело над горизонтом словно очень большая бледная полная луна. По 2000-километровой линии, проходившей по всему континенту от Балтийского до Черного моря, 3 000 000 солдат напряженно ожидали приказа о начале великой войны. Но на самом севере, недалеко от Мурманска, под полуночным солнцем сохранение фактора внезапности с самого начала представляло собой проблему. Между исходными позициями немцев в Норвегии и советской границей пролегала финская территория. В Петсамо, однако, находилась резиденция советского консула. Он мог засечь подготовку к войне накануне 22 июня и послать тревожный сигнал в Москву. Под угрозой утраты тогда оказался бы фактор внезапности всей операции "Барбаросса".

По этой причине, по договоренности с финской стороной, военнослужащие одной саперной роты малыми группами в гражданской одежде пересекли территорию Финляндии в ночь с 20 на 21 июня, чтобы подготовить переправу через реку Петсамо.

Внешне финны вели себя самым правильным образом. Финские пограничники с бюрократической точностью выждали, когда стрелки на их часах покажут 02.31 по восточному времени. Все в порядке: война против России началась минуту назад. Шлагбаум открылся. Солдаты из Штирии, Тироля и Зальцбурга поднялись и устремились вперед к завоеванию города за Полярным кругом.

К 24 июня немцы провели рекогносцировку местности вплоть до самой границы. Местные финские проводники провели немцев через скалы и валуны, мимо сверкающего красного гранита через ручьи и речки и снежные сугробы.

Первым крупным препятствием стала Титовка - холодная как лед горная река. Около ее устья, на восточном берегу, неподалеку от одноименного городка разбили лагерь части пограничного полка НКВД. Финские разведчики установили наличие там взлетно-посадочной полосы.

Отдельную проблему представлял полуостров Рыбачий. Никто не знал, есть ли на нем крупные части противника. Генерал-майор Шлеммер получил приказ перерезать полуостров в его узкой горловине силами частей 2-й горнострелковой дивизии, чтобы обеспечить прикрытие фланга корпуса на случай внезапного нападения противника. Одновременно батальонам 136-го горнострелкового полка предписывалось занять мост через Титовку неподалеку от места впадения реки в фиорд.