Гитлер идет на Восток (1941-1943)
Шрифт:
В ночь с 11 на 12 ноября 13-я танковая дивизия вновь соединилась с корпусом. В кровопролитных боях 13-я и "Викинг" отразили ожесточенный натиск преследовавших их войск неприятеля.
Примерно в середине ноября резкое изменение погоды положило конец всем попыткам продолжения операции.
На правом фланге, на участке 17-й армии, горнострелковые войска уже оставили занесенные снегом высокогорные перевалы Кавказа потому, что туда перестало поступать снабжение. Пехотные и стрелковые полки окопались. Наступление на черноморские порты, на нефтяные месторождения и на Баку, Тифлис и Батуми потерпело крушение в нескольких десятках километров от цели. Продвижение на всем фронте остановилось.
Почему?
Потому что
Часть седьмая.
СТАЛИНГРАД.
Любого, кто занимался изучением обстоятельств битвы за Сталинград, удивляет тот факт, что город этот не фигурировал в числе главных целей летнего наступления. В операции "Блау" Сталинграду отводилось лишь незначительное внимание. Его предстояло "взять под военный контроль" иными словами, уничтожить как центр военной индустрии и порт на Волге. Задача эта отводилась авиации и дальнобойной артиллерии, но никак не целой армии. Поскольку Сталинград не имел стратегического значения, цель можно было достигнуть за счет бомб и снарядов. В соответствии с генеральным стратегическим планом, задачей 6-й армии являлось прикрытие фланга Кавказского фронта и в достижении на нем немецкими войсками военно-экономических целей. Для выполнения задачи захват Сталинграда представлялся целесообразным, но не обязательным. Это задание по прикрытию фланга, данное 6-й армии, в итоге привело к повороту в войне, решило судьбу целой кампании и стало одним из трагических аспектов сталинградской катастрофы. Это показывает, как сильно случайности и ошибки способны влиять на исход войны.
В сентябре 1942 г., когда операции на основных направлениях летнего наступления - на Кавказе и на Тереке - начали застопориваться, в ставку фюрера прибывали обнадеживающие новости со Сталинградского фронта. На участке, где захват излучин Дона и Волги в районе Сталинграда предусматривался лишь с целью обеспечения фланга основного наступления на нефтяные месторождения, после нескольких недель кризиса внезапно произошел значительный прогресс. 13 сентября из 6-й армии поступило донесение о том, что 71-я пехотная дивизия, входившая в состав 52-го корпуса генерала артиллерии фон Зейдлиц-Курцбаха, захватила глубокоэшелонированные рубежи обороны на подступах к Сталинграду и штурмом овладела господствующими высотами около центра города.
На следующий день, 14 сентября 1942 г., генерал-лейтенант фон Гартманн с частями своей нижнесаксонской 71-й пехотной дивизии после упорных и кровопролитных уличных боев прорвался к Волге, пройдя севернее двух железнодорожных станций. Хотя штурмовые команды Гартманна представляли собой очень тонкий клин, тем не менее они прошли через город, а в центре его теперь развевался флаг со свастикой. Такой впечатляющий успех вернул надежды на то, что хотя бы Волго-Донскую операцию удастся победоносно завершить до наступления зимних холодов, а тогда, после обеспечения флангового прикрытия, можно будет продолжить наступление на Кавказе.
За счет чего же немцы сумели добиться такого грандиозного успеха 14 сентября 1942 г.? Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо бросить взгляд назад, на события лета и боевые действия между Донцом и Доном, где во второй половине июля 6-я армия в одиночестве
В авангарде 6-й армии действовал 16-й танковый корпус генерала фон Витерсгейма, единственный танковый корпус армии, состоявший из 16-й танковой и 3 и 60-й моторизованных пехотных дивизий. Под ударами этого бронированного кулака русские отходили через Дон на север и на восток в направлении Сталинграда.
Отход, вне сомнения осуществлявшийся по приказу советского командования и задумывавшийся как стратегическое отступление, тем не менее на участках многих советских дивизий превратился в беспорядочное бегство, главным образом потому, что приказы об отступлении пришли неожиданно и не были четко сформулированы. Организация отхода находилась на низком уровне. Офицеры и солдаты не имели знакомства с подобной тактикой. В результате командиры среднего и младшего звена теряли контроль над своими частями. Во многих местах вспыхивала паника. Важно принимать во внимание данные обстоятельства, чтобы понять, почему немцы расценили все происходящее у противника как полное крушение.
Вне сомнения, признаки крушения наблюдались во многих местах, но оно не затронуло высшего советского командования, которое имело четкую программу действий. Сталинград, город в излучине Волги, носивший имя Сталина - в прошлом Царицын, - рассматривался советским Генштабом как последняя точка обороны. Сталин с неохотой позволил своим генералам отступление с Донца и Дона, но теперь провел решительную черту по Волге.
– Я приказываю сформировать Сталинградский фронт. Шестьдесят вторая армия должна будет защищать город до последнего человека, - сказал Сталин маршалу Тимошенко 12 июля 1942 г. В этом стратегически благоприятном районе Сталин намеревался повернуть течение войны, так, как сделал это раньше, во время революции, в 1920 г., когда сражался с белоказачьим генералом Деникиным1. Сталину нужно было выиграть время, чтобы собрать и подтянуть резервы и возвести оборонительные рубежи на северных подступах к городу по полосе суши между Доном и Волгой, а также вдоль выгодной линии господствующих высот, протянувшейся к югу от Сталинграда до Калмыцкой степи.
Но дадут ли немцы Красной Армии достаточно времени на мобилизацию ее сил и перегруппировку в районе Сталинграда?
Командовал 62-й армией генерал-майор Колпакчи. Офицеры его штаба находились у переправы через Дон в районе Калача с готовыми к стрельбе автоматами и пытались привести в порядок валом откатывавшиеся советские полки.
Но немцы не появлялись.
– Боевые столкновений с противником более не отмечаются, - доносили из русских арьергардов. Колпакчи качал головой и докладывал в группу армий:
– Немцы нас не преследуют.
– В чем дело?
– спрашивал маршал Тимошенко своего начштаба.
– У немцев изменились планы?
Агенты превосходно налаженной советской шпионской сети ничего не знали об изменении планов. Ни Рихард Зорге1 из немецкого посольства в Токио, ни лейтенант Шульце-Бойзен из Министерства авиации в Берлине не докладывали о корректировке задач немецкого наступления. Не сообщали ничего и агенты, работавшие на высшем уровне, такие, как Александр Радо в Швейцарии и Жильбер в Париже. Хоть кто-нибудь из них что-то бы да пронюхал, поскольку не оставалось сомнений относительно продолжавшейся утечки информации из германского Верховного командования. Донесения Рёсслера, одного из советских шпионов в Швейцарии, который называл своим информатором некоего "Вертера" и действительно пользовался сведениями, получаемыми от хорошо информированного сотрудника германского Верховного командования, доказывали, что канал по-прежнему исправно функционирует. Потому не было причин полагать, что немцы изменили свои планы относительно Сталинградской операции.