Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой
Шрифт:
— Ни уверенность в предотвращении войны, ни непрерывное повышение уровня мировой организации не будет получено без братского объединения англоговорящих народов. Это означает особые отношения между Британским Содружеством наций и США. Продолжая обсуждать метод реализации нашей полной стратегической концепции, я пребываю в затруднении, зачем я сюда приехал и о чем мне тут говорить.
Этот фрагмент интонационно напоминает мне горестное восклицание-вопрошание императора Тиберия, наверняка Черчиллю знакомое: «Как мне писать вам, отцы-сенаторы, что писать и чего пока не писать? Пусть я погибну худшей из смертей, если я это знаю...»
—
Я соглашаюсь с г. Бевином, министром иностранных дел Великобритании, что мы заинтересованы в соглашении на 50 лет. Мы стремимся к взаимной помощи и сотрудничеству. Британцы имеют союз с Португалией, не нарушенный с 1384 года, который имел плодотворные результаты в критические моменты в последней войне.
Темные века могут вернуться, каменный век может вернуться на сверкающих крыльях науки, и то, что могло бы теперь быть ливнем неизмеримых материальных благ для человечества, может принести полное разрушение.
Что ж, признаем здесь прекрасный Черчиллев образ: каменный век может вернуться на сверкающих крыльях науки.
— Остерегайтесь, я говорю; времени может быть мало. Не позволяйте себе дрейфовать по жизни, пока не поздно. Если имеется какая-либо братская ассоциация, подобная мной описанной, со всей дополнительной силой и безопасностью, которую обе наши страны могут гарантировать, удостоверьтесь, что этот великий факт известен миру, что он содействует стабилизации основ мира. Имеется дорога мудрости. Предотвратить лучше, чем исправить.
А вот это прямо чистый Гоголь. Его напутствие юности из «Мертвых душ». Сравните: «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собой все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом».
Занятное совпадение, говорящее, наверно, о единстве человеческой природы.
— Тень упала на место действия, освещенное в последнее время победой союзников. Никто не знает, что Советская Россия и коммунистическая международная организация намерены делать в непосредственном будущем или каковы пределы их экспансии и тенденции обращения в свою веру. Я испытываю сильный восторг и уважение к храбрым русским людям и к моему боевому товарищу, маршалу Сталину. Имеется глубокое сочувствие и доброжелательность в Англии — я не сомневаюсь в этом — ко всем русским людям и решение стойко добиваться, несмотря на множество различий и проблем, установления долгой дружбы. Мы понимаем потребность России в безопасности ее западных границ удалением всей возможности немецкой агрессии. Мы приветствуем Россию на ее законном месте среди ведущих наций мира. Мы приветствуем ее флаг в морях.
...однако я уверен, что вы бы желали, чтобы я предъявил факты так, как я их вижу, о существующем положении в Европе.
От Штеттина на Балтике до Триеста в Адриатике, «железный занавес» протянулся поперек континента. По ту сторону
Вот и появляется этот исторический железный занавес. Надо признать, что наши «политические обозреватели» были неточны, когда объясняли нам, что в Фултоне «Черчилль задернул» его. Подлинный текст речи мы получили недавно и видим: Черчилль скорее констатирует, что «СССР задернул занавес», чем призывает. И вопрос — а надо ли опровергать, отбрехиваться по каждому пункту? «Нет, это американцы сами отгородились от нас»?... Ведь если еще вспомнить и об участке этого «занавеса», исполненного в другом материале: железобетоне (Берлинская стена), то, конечно, признаем: «занавес» — наша работа. И что тут надо было скрывать?! Установка «занавеса» — оборонительное действие, а если вспомнить еще и те мучительные размышления Сталина — об обустройстве полученной сферы влияния («Без теории мы погибнем»), — то трагедия представляется совсем в другом свете. Вот союзники и вся Европа признали право СССР на пояс безопасности. Право СССР обеспечить там установление лояльных, дружественных правительств.
Потому что прежние государства, построенные на вражде, выполнили роль «санитарного кордона» в одну сторону, изолируя СССР. В другую сторону — для агрессии с Запада на Восток — они, наоборот, сработали трамплином. Никто не знает точно, в каких именно выражениях Сталин обозначил эту проблему в Ялте, но вот результат: СССР получил право влияния по эту сторону линии Щецин—Триест. Просто еще и потому, что построенные после Первой мировой версальские конструкции рухнули уникально быстро и позорно.
По как совместить «лояльность» и экономическую мобильность правительств «своей зоны»? Вот это — действительно вопрос.
— Контролируемое русскими польское правительство было поощрено делать большие и неправомерные нападки на Германию, и массовые изгнания миллионов немцев в масштабе, печальном и невообразимом, теперь имеют место. Коммунистические партии, которые были очень небольшие во всех восточных государствах Европы, дорвались до власти повсюду и получили неограниченный тоталитарный контроль. Полицейские правительства преобладают почти в каждом случае, и пока, кроме Чехословакии, нигде нет никакой подлинной демократии.
Ну, здесь Сталин прекрасно ответил (см. далее «Ответы...»).
— Турция и Персия также глубоко встревожены и обеспокоены требованиями, которые предъявляет к ним московское правительство. Русские сделали попытку в Берлине создать квазикоммунистическую партию в их зоне оккупации Германии, особо поддерживая группу левых немецких лидеров.
Если теперь Советское правительство попытается отдельно создать прокоммунистическую Германию в их зоне, это причинит новые серьезные трудности в Британской и Американской зонах и разделит побежденных немцев между Советами и западными демократическими государствами.