Гладиаторы
Шрифт:
К воротам усадьбы сенатора подходили какие-то люди… Ну конечно же, как только он их сразу не распознал?! Это были преторианцы.
Феликс остановился. О том, чтобы опередить преторианцев, а самому при этом остаться незамеченным, нечего было и думать. Правда, в дом Муция Мезы можно было попасть не только через главный вход, был еще и другой путь — в заборе, огораживающем усадьбу, со стороны, противоположной главному входу, была проделана калитка, которой пользовались обычно только рабы. Феликс несколько раз приносил сенатору письма от своего хозяина,
Сириец неспеша пошел обратно. Свернув за угол, он во всю прыть понесся к вожделенной дверце.
Пока Феликс бежал к калитке, преторианцы успели вплотную подойти к воротам сенаторской усадьбы, и Арисанзор тотчас же принялся что есть мочи колотить в них.
За забором не раздалось ни звука, даже собаки не залаяли.
Евнух был озадачен. Обычно римские сенаторы не сопротивлялись воле принцепса даже тогда, когда речь шла об их жизни. Для того, чтобы устранить неугодного, императору было достаточно послать к нему простого вестника с приказом покончить с собой. Подобные самоубийства «по приказу» в те времена встречались на каждом шагу, иные даже благодарили цезаря за подобную «милость» — за избавление от мук и от рук палача, стараясь предсмертным подобострастием сохранить для наследников хотя бы часть имущества, незначительную по сравнению с той, которая отбиралась в казну.
Арисанзор, бросив свое бесполезное занятие, удивленно посмотрел на Децима Помпонина, а Децим Помпонин посмотрел на забор. Высота ограждения усадьбы более чем вдвое превышала человеческий рост, а по кромке и забор, и ворота были усажены заостренными прутьями.
— Видно, здесь нас ожидали… — задумчиво сказал Децим Помпонин. — Муций Меза‚ по крайней мере, находится все еще за этим забором — иначе зачем надо было закрывать ворога?.. Так что давайте-ка, ребята, проверим их на прочность!
Арисанзор что-то забурчал себе под нос (наверное, он принялся ругать сенатора за так некстати воздвигнутое им препятствие), а преторианцы принялись своими мечами вгрызаться в дерево и полетели щепки.
Добежав задворками до калитки, Феликс обрадовался — она была слегка приоткрыта. Сириец немедля проскользнул в узкую щель и тут же оказался в объятиях громадного негра Аниситы.
Нубиец Анисита был предан своему господину Муцию Мезе не меньше, чем Феликс — Корнелию Сабину. Анисита родился в доме сенатора, и как только его изрядная сила стала проявлять себя, он сразу же был замечен Муцием Мезой. Небольшие поблажки да разумная строгость сделали из него верного слугу.
— Откуда ты взялся, малыш? Что тебе здесь нужно? — спросил Анисита, внимательно разглядывая сирийца.
— Ты разве не помнишь меня, Анисита? — доброжелательно проговорил Феликс, стремясь завоевать симпатию сурового стража напоминанием о некотором знакомстве с ним. — Я слуга одного важного господина, друга твоего хозяина. Я уже несколько раз бывал в этом доме с различными поручениями
— Я что-то никак не вспомню тебя… Да и, кроме того, тот, кому нужен Муций Меза, а не его имущество, тот, у кого честные намерения, стал бы стучаться в главные ворота, а не выискивать обходные пути, как вор…
В этот момент со стороны главных ворот донесся шум. Хотя калитка находилась на большом расстоянии от них, этот шум, вернее, треск был отчетливо слышен — не заботясь о покое обитателей усадьбы, преторианцы принялись торопливо сокрушать стоящее перед ними препятствие.
— Ого, как тарабанят… Похоже, они не стучатся, а ломают ворота… — сказал несколько недоуменно нубиец. — Жаль, что хозяин запретил нам, его рабам, даже близко подходить к воротам, а не то я научил бы их вежливости…
— Так теперь ты понимаешь, почему я не мог войти через главный вход?.. Эти молодцы, которые сейчас долбают ваши ворота, явно не друзья твоего хозяина, а, стало быть, и не приятели моего; мне бы не хотелось встречаться с ними… Кроме того, разве мог я попасть к твоему господину иначе, чем через эту калитку, — если Муций Меза запретил вам подходить к воротам, то кто бы их мне открыл?
— Похоже, что ты прав… — задумчиво проговорил Анисита, не отличавшийся особой живостью ума. — Подожди-ка здесь, сейчас я схожу за управляющим.
С этими словами великан нубиец легонько толкнул Феликса, и тот вмиг очутился за забором, снаружи усадьбы. Противно скрипнул засов. Сириец дернул калитку — она была заперта. Оставалось только ждать.
Впрочем, ждать пришлось неделю. Вскоре засов опять заскрипел, дверца немного растворилась, и в образовавшуюся щель просунулась черная рука нубийца, цепко ухватившая Феликса и потянувшая его внутрь.
По ту сторону ограды сириец увидел рядом с Аниситой тучного человека в лиловой тоге, это был Аней — управляющий Муция Мезы и его вольноотпущенник.
— Что ты хотел, дружок? — ласково спросил управляющий, вздрагивая от каждого более-менее сильного удара, доносившегося со стороны ворот.
— Мне немедленно нужен Муций Меза, у меня важное сообщение для него… Вот, взгляни.
Феликс сунул прямо под нос управляющему перстень с изображением волчицы печаткой вверх.
— Да, это он… — еле слышно проговорил вольноотпущенник. — Анисита! Немедленно отведи этого человека к хозяину — Муций Меза распорядился всех, у кого такой перстень, сразу же пропускать к нему.
Нубиец согласно кивнул и, крепко взяв Феликса за руку, повел его к большому двухэтажному дому — жилищу сенатора. Неподалеку от этого дома стоял барак, где жили рабы, а чуть дальше, ближе к воротам, располагались конюшни. Больше никаких строений в усадьбе не было, всю оставшуюся площадь занимал богатый сад.
— Да! — окликнул их управляющий, едва они сделали несколько шагов. — Ты, раб, когда пробирался к нам, не обратил ли внимание, кто же это так ломится в ворота, вернее, ломает их?