Гладиаторы
Шрифт:
Марк вовремя заметил жест гладиатора и моментально распознал его отнюдь не дружелюбный характер, поэтому он не скатился под лавку, как от него ожидалось, а лишь слегка пошатнулся, успев пригнуть голову, — удар пришелся вскользь.
— «Желторотым» здесь не место, садись туда, — буркнул нумидиец, недовольный тем, что его удар не достиг желанной цели, и подтолкнул юношу к другому краю стола — в триклинии опытные гладиаторы и новички сидели напротив друг друга.
Марку, разумеется, пришлись не по вкусу все эти тычки да затрещины‚ которыми его стали потчевать на завтрак,
Затем Марк пододвинул к себе миску с кашей и потянул было ложку, громадную представительницу своего племени, намного превосходящую тех, которыми орудовали остальные едоки, однако она, казалось, приросла к столу.
Тут раздался оглушительный хохот сидевших напротив него гладиаторов, а те, которые сидели на той же стороне стола, что и он сам (то есть новички), как-то смущенно заулыбались, и было непонятно, то ли их тоже порадовала удавшаяся шутка, то ли их лица просто отражали буйное веселье, царящее напротив них.
— Видно, придется тебе, дружок, есть руками! — заметил один из весельчаков.
— Пусть лакает, как собака! — сказал другой.
— Или жрет, как свинья! — добавил третий.
Внимательно вглядевшись в ложку, Марк заметил головки трех маленьких гвоздиков, которыми она была накрепко прибита к столу. Разгадав секрет подвоха, юноша цепко ухватил ее, и, поднапрягшись, сумел-таки отодрать эту мечту обжоры, правда, в ложке остались дырки от гвоздей, а ручка ее треснула.
— Ты сломал, ты сломал нашу ложку! — заверещал нумидиец, с которым Марк уже успел познакомиться. Размахнувшись, нумидиец хотел было воздать юноше укоризну‚ полагающуюся за такой скверный поступок, однако в тот самый момент, когда его опытный кулак уже почти достиг своей цели — подбородка Марка, — молодой римлянин резко откинулся назад. Орудие возмездия просвистело мимо, а его владелец, не удержавшись, грохнулся об стол, опрокинув сразу несколько тарелок.
Кожа нумидийца приобрела цвет бобовой каши. Он вскочил, собираясь броситься на Марка с кулаками, однако сидевшие рядом с ним гладиаторы удержали его.
— Брось, Юба! Мальчишка — молодец, из него выйдет хороший гладиатор, — примирительно сказал один из мастеров, ливиец Тиринакс.
— А если он тебе не по нраву, ты еще успеешь разделаться с ним на арене, — успокоил нумидийца курчавый галл Неовист.
— Пусть «желторотый» знает свое место, — хмуро пробормотал Юба, которого напоминание об арене скорее утихомирило‚ чем успокоило. Немного подостыв, он с тревогой подумал, что юнец, видно, обладает изрядной ловкостью, и вразумить его было бы не просто.
На этом развлечения закончились, новичок был принят за общий стол, завтрак продолжался.
— Когда будешь в следующий раз отворачиваться от кулака мастера, делай это не так быстро, — тихо сказал Марку его сосед, такой же «желторотый», как и он сам. — Здесь считается, что хороший синяк не бывает лишним для мужчины. А также помни: ты должен всегда уступать дорогу мастеру и говорить с ним почтительно, пока сам не станешь опытным гладиатором.
—
— Они считают, что с них достаточно тех ударов, которые они получают на арене.
— А разве мы избегаем арены или, сражаясь, будем рисковать своими жизнями меньше, чем они?.. А ведь мертвому безразлично, сколько у него шрамов и ссадин.
— Но не безразлично живому. Так уж здесь заведено, и нам с тобой этого не изменить.
Вскоре завтрак закончился, и все восемьсот гладиаторов вышли в обширный внутренний двор. Как только протрубили начало занятий, они разошлись по центуриям и, разделившись на пары, задали славную работу своим мышцам, которая была, быть может, менее приятна, чем та, которой они только что с таким усердием нагружали свои желудки, но не менее необходима. Одни принялись фехтовать деревянными мечами, другие — бороться, третьи увертываться от зацепистых сетей.
Командир той центурии, в которую был зачислен Марк, галл Нумитор, медлил с началом занятий. Построив своих подопечных, он сказал:
— Гладиаторы. Наш хозяин, Мамерк Семпраний, сегодня дает вам нового товарища. Все вы знаете, что быть настоящим мужчиной можно только в битве, поэтому наше ремесло так желанно храбрецам и так ненавистно жалким слабакам да презренным трусам. Победа делает вас повелителями побежденных и любимцами зрителей, но чтобы победить, недостаточно смелости, нужно еще и умение.
Повернувшись к Марку, центурион продолжал:
— Здесь тебя научат, как наносить удары и как отражать их, как нападать и как обороняться; здесь ты узнаешь истинную цену жизни, ту цену, которую может назначить за жизнь только смерть. Не владея мастерством гладиатора, ты — всего лишь червяк, которого раздавить разве что противно, но ничуть не трудно. Сейчас ты сам убедишься в этом!..
Тут же Нумитору передали два деревянных меча, один из которых он швырнул Марку. В школе Толстого Мамерка таким способом новичку в первый же день доказывали его ничтожество, чтобы он относился к занятиям с достаточным радением — ведь зрители хотели видеть на арене схватку львов, в крайнем случае — грызню волков, но не резню львами да волками визжащих свиней и блеющих баранов.
Гладиаторы окружили бойцов, и центурион сделал первый выпад.
Публика равнодушно смотрела на развертывающееся перед ней представление, уверенная в победе ветерана, и Марк, не заблуждаясь относительно настроений зрителей, решил подыграть Нумитору. Обменявшись несколькими ударами с противником, он сделал вид, что устал, что слабеет, что вот-вот уронит меч. Превосходство галла казалось несомненным, поэтому, когда его атака стала непрерывной, все подумали, что, видно, время, отведенное Нумитором на это показательное сражение, истекло, подошел конец. Почувствовав, что центурион намерен заканчивать, Марк решил не раздражать своего учителя затягиванием схватки. Молодой римлянин резко подался назад, будто отступая, и тогда Нумитор, вытянувшись, нанес по его мечу прекрасный удар, в который вложил всю свою немалую силу.