Гладиатрикс
Шрифт:
Лисандра вскинула голову.
— С какой стати? Мое место — в луде, с моими эллинками. Я их предводительница, они не справятся без меня.
— Ну, некоторое время они как-нибудь да продержатся, — сказал Телемах. — Да и тебе только на пользу пойдет чуть отдохнуть от них.
— У меня все хорошо, брат мой, — напряженно выговорила Лисандра. — Нет нужды меня жалеть.
— А я тебе жалости и не предлагаю. Наоборот, это мне нужна твоя помощь. Я знаю обо всем, что ты претерпела от этого так называемого наставника, о потере твоей подруги тоже наслышан. Бальб мне все рассказал.
Лисандра нахмурилась.
— Чем же я способна тебе помочь? Сам видишь, я сейчас мало на что годна. Мы, спартанцы, привыкли с достоинством выносить боль, но я не настолько тщеславна, чтобы утверждать, будто полна сил и здоровья.
— Это так, — кивнул афинянин. — Ты еще не готова приступать к упражнениям в школе. Зато мне известно, что в Спарте воспитывают ученейших жриц, чей ум закален и остро отточен. Я знаю, что телесные увечья нимало не повлияли на твою духовную силу. Не будь ты спартанкой, я и беспокоить тебя не стал бы после всего, что ты пережила.
Лисандра ощутила, как невольная улыбка тронула ее губы. Все-таки Телемах был правильным малым. Будучи эллином и жрецом, он обладал врожденным пониманием спартанского превосходства.
— Ты полностью прав, — сказала она. — Мое тело изведало унижение, а дух омрачен утратой возлюбленной. — Говоря с Телемахом о своем чувстве к Эйрианвен, Лисандра не испытывала никакого смущения. — Но это не помешает мне прийти на выручку другу, которому требуется помощь.
— Работа предстоит очень большая, — сказал Телемах. — Нужно переписать множество свитков из моего собрания. Я говорю о трудах Гесиода, Фукидида, Платона, и не только. Ты уверена, что хочешь этим заняться?
— Естественно, — ровным голосом ответила Лисандра, потрудившись ничем не показать огромное облегчение, охватившее ее при этих словах.
«Как здорово будет отвлечься от ощущения беспомощной униженности, преследующего меня все последние дни. Нет, это не уймет бессильного гнева, вызванного преступлениями Нестасена, но по крайней мере у меня будет занятие, требующее внимания и сосредоточения. Понятное дело, Телемах чувствует себя непоправимо виноватым, взывая ко мне о помощи именно сейчас, но, должно быть, он в самом деле не смог найти в Галикарнасе никого столь же сведущего и в жреческом деле, и в искусстве писца. В общем, хорошо, что мы с ним знакомы и даже дружны. Некогда он меня очень здорово поддержал, сегодня настал мой черед его выручить».
Она была благодарна жрецу еще и за то, что его поручение поможет ей хоть как-то отойти от скорбных раздумий об Эйрианвен. Потом Лисандра подумала о том, что, по всей видимости, владеет языками и словом куда как получше самого Телемаха, значит, сумеет справиться лучше, чем вышло бы у него.
— Бальб-то не возражает? — спросила она.
— Ни в коем случае, — заверил ее жрец. — Он очень обрадовался, узнав, что о тебе станет заботиться искусный целитель, которому он еще и ничего не должен платить.
— Что еще за целитель? — удивилась Лисандра.
— Я весьма опытен в этом, — без ложной скромности кивнул Телемах.
— Похоже, твое искусство будет
Усмешка потревожила струпья на разбитых губах, но она не позволила себе вздрогнуть.
— Вот именно. — Телемах протянул ей чистую тряпочку, чтобы утереть кровь. — Ну что, договорились?
— Договорились, — сказала Лисандра. — Когда ты меня забираешь?
— Прямо сейчас.
Он поднялся и хотел было подать ей руку, но спартанка не приняла помощи, встала сама.
Жрец повернулся к двери.
— Ну что ж, идем.
Телемах хмуро улыбнулся, пользуясь тем, что Лисандра не могла видеть его лица. Когда Бальб явился к нему и рассказал, что произошло, жрец сразу понял, что оставить Лисандру наедине с ее мыслями значило дать девчонке погибнуть. Ланиста тоже беспокоился о ней, но его волновала судьба его собственности, Телемах же переживал о духовном и телесном здоровье спартанки. Собственно, он был не очень хорошо с нею знаком, но она была жрицей Афины. На ее долю выпало слишком много злосчастий. Ему захотелось помочь ей, тем более что это был его долг как духовного лица и как эллина. Вот он и убедил Бальба в том, что смена обстановки окажется для девочки самым лучшим лекарством.
Потом жрец вознес молитвы Афине и Немезиде об отыскании негодяев, содеявших над Лисандрой жестокое и срамное насилие. Пусть справедливая Паллада поможет привести беглецов на суд, а богиня мести — учинить над ними казнь, достойную такого злодейства.
XXXV
Щуря заплывшие синяками глаза, Лисандра оглядывалась. Было очевидно, что в святилище только что закончились обширные строительные работы. Похоже, раньше здесь был совсем простой, скромненький храм. Он и теперь не блистал особенной роскошью, но старое здание обросло свежими пристройками. Храм Афины в Галикарнасе явно процветал заботами и трудами жреца-афинянина, и на это приятно было смотреть.
Телемах провел Лисандру в небольшую комнатку и поставил на скамью кожаное ведерко со свитками.
— Ну вот, — сказал он. — Поживи здесь, пока будешь выздоравливать. Не дворец, конечно, но уж чем богаты.
Он развел руками, и Лисандра вознаградила его подобием улыбки.
— Здесь совсем даже неплохо, брат мой, — сказала она, прекрасно понимая, что он вполне представлял себе «роскошную жизнь» как при храме, так и в гладиаторской школе. — Не хотела бы я провести в подобной неге весь остаток своих дней, но, пока здоровье ко мне возвращается, это, пожалуй, приемлемо.
Он покосился на нее, не очень понимая, шутит она или говорит всерьез, и Лисандра решила оставить его в неведении на сей счет.
— Когда мне следует приступить к работе?
— Времени более чем достаточно, — ответил жрец. — Спешить некуда. Повторюсь, однако, что труд велик, а твоя помощь — поистине неоценима.
Лисандра осторожно опустилась на скамью и уже привычно устроилась на боку.
— Давай-ка покамест осмотрим тебя, — сказал Телемах. — У меня имеются разные лечебные мази, которые я буду рад наложить на твои раны. Пойду принесу.