Глас Извечной Силы. Том 3

Морхем Элио

Он развернулся и собирался уйти, однако плач Гинары его остановил. Палач задумался, пытаясь найти решение проблемы.

— У Мокхара стали проявляться магические Силы?

— Нет, — чуть успокоившись, ответила она.

— Возможно, что еще рано. В скором времени расскажи ему обо мне. Расскажи всю правду о его отце. Когда ему исполнится двадцать лет — я явлюсь за ним. А девочки… Прости меня, но их я взять не смогу, хоть мне очень хочется, но я не смогу. Если мэтр Анафрахион найдет решение проблемы и согласится исполнить мою просьбу, то я дам тебе знать. Но, как бы все не обернулось, знай, что я лично слежу за вами. И если хоть кто-нибудь сделает вам больно, то поверь мне, этому человеку будет в стократ больней.

Чардо подошел и обнял Гинару. Та уже перестала плакать, и душа ее была полна надежд на лучшую жизнь для своих детей. Палач ее поцеловал в пухленькие,

но столь мягкие губы, после чего исчез.

***

Некромант не находил себе покоя после встречи с Вседержителем. Столь колоссальная мощь, столь огромная Сила, что даже они втроем не сумели одолеть его. Но Отца светлых можно одолеть, иначе им не удалось бы даже поцарапать его. К тому же Анафрахион был абсолютно уверен в том, что нет и не может быть никого непобедимого. У всех есть слабые места, у всех есть больные точки. И здание можно разрушить лишь одним небольшим снарядом катапульты, главное знать куда бить и, собственно, правильно прицелиться. Однако, дабы научиться столь хорошо и быстро разрушать с минимальными затратами времени и сил, надобно понять, как это строить. Тела всех существ не были исключением. Конечно, построить, быть может, и не удастся, но можно понять строение. Некроманту доводилось видеть таких воинов, что могли одним не сильным ударом обездвижить другого человека, или даже убить его. Сам Анафрахион учел это, но изучать не стал, ибо ему крайне редко доводилось сражаться голыми руками. Либо магия, либо меч. Но и с магией все состоит из того же принципа. Самые сильные заклинания состоят из множества слабых, и быть их может сотни и даже тысячи нитей. Коль научиться видеть каждую из них и уметь разбирать на составляющие, то можно распутать любое заклинание. Но порой достаточно оборвать лишь одну из подобных нитей и весь труд мага превратится в ничто. Глава Ордена научился подобному, а потому, чтобы с его волшбой не поступили также, он выстраивал более сложные каскады, связывал нити магии более прочными и запутанными узлами. Кроме того, он добавлял иллюзорной магии, и создавал множество мнимых потоков, которые не редко были смертельны (к примеру, могло сжечь заживо, обратить в прах, ударить молнией и так далее).

Он не привык к тому, что есть нечто, что вне его понимания. Он не привык, что может быть некто, кто окажется сильней его и Люцифера вместе взятых. И уж тем более он не привык, что он может не понять, как убить кого-то. Со Вседержителем было именно так. Он не понимал какой магией тот пользовался, ибо видел ее впервые. Некромант не мог понять, как Отец светлых уничтожал подобным образом миры, ибо не похоже то было на светлую магию. Как ему удалось создать троих двойников, которые сражались так, словно были настоящими?

«Нет-нет, это все не имеет смысла! Не может быть непобедимого существа! Каждый имеет слабость, каждый уязвим. К примеру, Люцифер. Несмотря на всю его колоссальную Силу, его главная слабость — его семья. Конечно, каждый из них силен, но если поймать кого-то из них, то таким образом можно будет воздействовать на Мастера Войны. Слабость Мефистофеля в стремлении к знаниям. Как знать, быть может, он примет чужую сторону, коль враг предложит ему особые, новые знания, о которых тот и не догадывался. Люциан слишком сильно ненавидит светлых и это может затмить ему разум. У Ненферы та же слабость, что и у Люцифера, только она больше всего беспокоится о своих детях, ибо знает, что одолеть ее мужа почти невозможно. Виардон любит одиночество, а потому ему можно устроить засаду. Армадей очень силен, но в этом и его слабость. Он очень быстр для своей комплекции, но его можно победить еще большей скоростью и точностью ударов. Мускулы сковывают движения, делают тебя неуклюжим. Именно потому я не ставил себе целью уподобляться горе. И Сатанаил… О, с ним столько всего. Он не хочет сражаться против своих братьев Архангелов. Не хочет истреблять ни светлых, ни темных. Кроме того, порой он стыдится того, что предал братьев, хоть и понимает, что поступил так, как посчитал правильным, ибо не мог уподобиться другим Архангелам по лжи и коварству. А также он боится, что не оправдает ожиданий Люцифера и иных Великих. Вот все их слабости. А я? Какая же слабость у меня? Если что-то случится с моими учениками, то я буду опечален и зол, но не удастся их использовать против меня. Орден мой достаточно силен, так что, даже в случае моей гибели он не перестанет существовать. Остается лишь Литаэль… Да, она и есть моя слабость. Я люблю ее, как не любил ни одну из женщин. Если с ней хоть что-то случится, то я… Нет! Это моя слабость. Нужно бороться с ней, подавить, уничтожить. Если этого не

сделать, то я рискую всем! И Литаэль будет в опасности, ибо ее попытаются использовать против меня. Но если она перестанет быть моей слабостью, то нет нужды в ней моим врагам.

Но как же быть с Вседержителем? Ну же, Анафрахион, думай! Тебе всегда это удавалось.

Во-первых, Вседержитель является самым первым представителем из разумных рас во Вселенной. Раса элевов была самой первой, а он первый из них. Сотворен лично Творцом.

Во-вторых, он пожирает светлые миры, ибо они восстанавливают ему больше Сил. Но процесс пожирания необычен. Он медленно уничтожает все живое в самом мире. Деревья, растения, насекомые, животные, камни, сама земля, и жители… Они все погибают и их души и энергия отправляются ему в пасть. Это не светлая магия. Он убивает их одной лишь мыслью, подвергая мгновенному гниению. Это чистая некромантия! Но, коль эта магия стала известна гораздо позже и расой саалитов, то откуда она ведома Вседержителю? Она существовала изначально, но пользовалась ею лишь Анатиял и ее помощники. Не исключено, что и Творец… Так вот оно что. Творец наделил Вседержителя абсолютными знаниями. Отец светлых знает все то, что знает и его создатель. Или почти все…

В-третьих, он создал двойников, которых невозможно было отличить от настоящих. Это не просто иллюзорная магия. Я могу сделать вид, что мой двойник является мной, но на деле будет не так и он не сможет полноценно сражаться. А здесь они противостояли нашему натиску!

В-четвертых, магия у него очень запутанная. Она состоит из стольких потоков и нитей, что на ее разбор может уйти не один миллион лет. Во время битвы дорога каждая доля секунды! Я видел лишь часть его Силы, но этого должно хватить на весьма скромное понимание его магии. Но это лучше, нежели ничто!

В-пятых, я не знаю, как его убить. Возможно, что, коль все Великие темные объединятся вместе с двумя Прародителями, то нам удастся одолеть его. Но какова будет цена? Я не видел Вседержителя во время боя. Я не знаю, как он сражается и какой магией пользуется. Но рискну предположить, что мы все погибнем вместе с ним. Тем самым все темные станут гораздо более уязвимыми для светлых и те начнут новую войну. Их сдерживает лишь то, что у нас больше Великих. На Вседержителя Архангелы не рассчитывают, ибо знают правду о нем. Есть ли у Отца светлых семья? Сомневаюсь. Он последний из своей расы. К тому же я не представляю, насколько сильной должна быть женщина, которая бы выдержала в себе его дитя. Даже Ненферу разорвало бы от такой мощи.

Доминиан не знает как справиться с этим элевом, и остальные Великие тоже не знают. Черный Прародитель наконец-то сказал мне, каково истинное имя этого Вседержителя, но оно мне ничего не дало. Гиассхаринорхаш… И толку мне от его имени, коль такого невозможно найти?! Ни в одном из трактатов Вселенной не значится кто-либо с таким именем. И я не могу найти Вседержителя таким образом тоже. Это провал… Бездна, из которой мне невозможно выйти»

И как сражаться с тем, кого не можешь найти и узнать что-либо о нем? Безрассудно было вступать с Вседержителем в бой, ибо глупо вступать в бой, коль не знаешь, сколь силен твой противник. Но ведь раньше Анафрахион сражался именно так. Он крайне редко знал о возможностях своих врагов, но бросал им вызов и всегда побеждал. Теперь же все иначе. Вседержитель настолько далек и непонятен, что биться с ним сродни самоубийству. Люцифер это понимал. Не мог не понять. Мастера Войны интересовало иное. Великому демону хотелось посмотреть на возможности Отца светлых, и он посмотрел. Возможно, он ожидал чего-то иного, но все-таки…

От мыслей его отвлек легкий магический толчок. Он был резким и теплым. Верховный Полководец позвал некроманта. Люцифер не особо доверял телепатии, даже столь высокого уровня, как у них, ибо считал, что разговор могут подслушать и другие. Конечно, подобный магический толчок тоже не был идеален, но ощутить такое могли лишь самые сильные существа во Вселенной, а таковых не столь уж и много. К тому же, коль они находились далеко от этого импульса, то почувствовать его было просто невозможно.

Глава Ордена отследил путь магического толчка и переместился к его началу. Он очутился в небольшом мире на холме. Рядом же стоял Мастер Войны и смотрел на небольшое поселение гоблинов внизу.

— В чем дело, брат? — заговорил первым некромант. — Зачем ты позвал меня?

— Ты помнишь орден Небесных Покровителей? — внезапно спросил он.

— Покровителей? Это тот, где главой был Юлар Вольмон? Это тот, который мы уничтожили?

— Абсолютно верно.

— С чего вдруг ты вспомнил о нем спустя столько лет?