Глас небесный
Шрифт:
— Благодарю вас!
— Пожалуйста. Мне просто хочется, чтобы вы тоже приняли участие в расследовании этого довольно хитрого дела и повнимательнее наблюдали за тем, что творится вокруг. Ведь вы — мои глаза, только через вас я и/ могу держать под наблюдением вашу тетю.
— Слышать это, конечно, лестно, но я все-таки не могу сама догадаться, в чем тут фокус. Подскажите.
— Вспомните хорошенько, какие вопросы задавали на космическом шабаше спящей красавице.
— Q видах на урожай винограда, о каких-то биржевых сделках…
— Вот именно.
— Все-таки
— Конечно! И весьма важная улика. Ведь я вам только что рассказывал, как и у Дурова в опытах и у меня при мысленном внушении выполнялись лишь такие задания, которые давались непременно в образной форме: открыть дверь, пройти в прихожую. Или закрыть глаза, сладко потянуться, начать засыпать… Эти космические шарлатаны взяли самую распространенную и шаблонную гипотезу, будто телепатия — биологическая радиосвязь, и довольно ловко разыграли спектакль со мнимым мысленным внушением. Но они не учли, что нельзя мысленно передать отвлеченные, абстрактные понятия: биржевые акции, урожай. Такие задания, как у них, мысленно передать невозможно. Этим они и выдали себя. И вспомните, какие сложные задания дает вашей тете этот «глас небесный». Внушение тут бесспорное, но телепатия ни при чем.
— Скажите, а можно ли внушить человеку, чтобы он совершил преступление? — спросила я, с ужасом отчетливо вспомнив искаженное ненавистью лицо тети, бросившейся меня душить.
Видимо, Жакоб догадался об этом, потому что, прежде чем ответить, внимательно посмотрел на меня.
— Вообще-то в научной литературе считается, будто это невозможно. Но я думаю, — добавил он, помедлив, — что это все-таки возможно. Если только построить внушение таким образом, чтобы оно не противоречило чувству совести или долга.
— Каким образом?
— Очень просто. Внушите усыпленному, что через какое-то время после пробуждения на него набросится тигр. И тогда вместо человека, которого вы задумали убить его руками, он увидит тигра и, спасая свою жизнь, не задумываясь, выстрелит ему в голову.
— Ужас, — прошептала я. — Какие страшные вещи вы мне говорите. Значит, от этого «голоса» можно всего ожидать. Чего же мы тогда медлим?
— Мне нужен Вилли, — развел руками Жакоб. Зазвонил телефон, требовательно и настойчиво. Жакоб тут же передал трубку мне, и я снова услышала взволнованный голос доктора Ренара.
— Алло, это вы, Клодина? Алло!
— Да, да, я слушаю!
— Приезжайте немедленно, она хочет вас видеть.
— А что случилось?
— Она собирается вызвать нотариуса и сделать какое-то распоряжение. Хочет, чтобы вы при этом присутствовали. Слышите?
— Да, слышу. Одну минуточку, доктор. — Прикрыв ладонью трубку, я повернулась к Жакобу. — Она требует нотариуса. Что делать?
— Ага, началась решительная атака, — пробормотал Морис. — Вам надо ехать к ней. Я кивнула и сказала в трубку:
— Дорогой доктор, я еду! Сейчас же выезжаю ближайшим поездом.
— Поезжайте и постарайтесь ее переубедить, — сказал Жакоб. —
13. ВОЗВРАЩЕНИЕ В АД
Тетя встретила меня приветливо и тепло. Выглядела совершенно спокойной, здоровой, нормальной, даже поправилась, и на щеках у нее опять появились прежние лукавые ямочки, в которые с детства я так любила, бывало, ее целовать, отправляясь после ужина спать.
Как в добрые, безмятежные старые вечера, мы снова сидели втроем на веранде и пили чай с душистым клубничным вареньем. Тетушка заботливо расспрашивала меня, хорошо ли я отдохнула. Доктор Ренар посасывал свою кривую трубочку. Тетя не поминала о нотариусе, и я не задавала никаких вопросов. И впервые за много дней я крепко заснула в этот вечер.
Спокойным и безмятежным выдалось и утро следующего дня. И только за завтраком тетя мимоходом вдруг сказала!
— Да, я звонила нотариусу, он сегодня приедет.
Стараясь говорить так же спокойно и буднично, как она, я словно невзначай спросила:
— А зачем тебе нужен нотариус, тетя?
— Нужно составить, наконец, одну бумагу. Я тебе потом расскажу.
После завтрака мы с тетей остались одни, и она сказала:
— Я много думала последние дни и твердо решила: нам надо изменить свою жизнь. Мы не так живем, недостойно…
Она строго посмотрела на меня, но я молчала, ожидая продолжения.
— У нас слишком много денег, и они мешают нам жить так, как пристало порядочным людям. Я решила оставить себе только этот дом, все деньги отдать на святые дела. Ты неплохо зарабатываешь своими рисунками, и нам этого хватит — если, конечно, ты не бросишь меня.
Дальше молчать уже было неприлично, и я торопливо проговорила:
— Конечно, нет, тетя, как ты могла подумать! А кому ты решила отдать деньги?
— Братству Голосов Космического Пламени, — коротко ответила она.
Я помнила наказ доктора Жакоба и как можно спокойнее и мягче спросила:
— Но почему именно им, тетя? Можно передать деньги какому-нибудь фонду защиты детей… Наконец просто раздать нуждающимся. А это «братство»… Ты ведь его совсем не знаешь, никогда у них не была. Почему тебе в голову взбрела мысль отдать деньги именно им?
Тут тетя сразу помрачнела, насупилась.
— Ты опять пытаешься изобразить меня ненормальной? — грозно спросила она.
— Нет, что ты. Просто меня немного удивило твое решение. Ведь мы ничего не знаем об этих «братьях»…
— Я знаю, что они — достойные, честные люди и творят добрые дела. Поэтому я и хочу им помочь… Я все-таки не удержалась и спросила:
— Это тебе сказал «голос»?
Вот этого-то мне уж, конечно, совсем не следовало говорить! Тетя встала, не глядя на меня, безапелляционно сказала: