Глас небесный
Шрифт:
Значит, она все прекрасно помнила. И была уверена, что к ней действительно приходил в гости апостол Петр. Это я в ее глазах была ненормальной.
Мне стало грустно. Попрощавшись с доктором Жакобом и сославшись на головную боль, я поспешила уйти.
5. ПОЗОРНОЕ ИЗГНАНИЕ
Проснулась я поздно, с тяжелой головой и каким-то чувством бесконечной тревоги и поспешила в сад. Доктор Жакоб бодро шел мне навстречу.
— Доброе утро! Как вы себя чувствуете?.. Вчера, оставшись один, я не мог заснуть и много думал о том, что происходит
— Вы хотите сказать — кто-то тетю загипнотизировал?
— Ее могли загипнотизировать и раньше, до нашего приезда. Существуют так называемые постгипнотические явления. Человек пробуждается от гипнотического сна и ничего не помнит об этом внушении. Но точно в приказанное время он выполнит внушение гипнотизера. Очень интересное явление, к сожалению, еще плохо изученное, — продолжал Жакоб. — Из разговора с доктором Ренаром я узнал, что ваша тетя подвергалась гипнозу. Известно, что человек, подвергавшийся раньше гипнозу и поверивший в его целебную силу, значительно легче поддается новым гипнотическим внушениям.
— Ну, а кто же занимается этим внушением? — спросила я. — Доктор Ренар? Вообще вам тут подозревать некого. Или вам кажется опасной наша кухарка Дина? Вы за ужином так подозрительно на нее поглядывали каждый раз, как она подавала новое блюдо.
— Вы все-таки невыносимы, — ответил он. — Пойдемте-ка лучше завтракать. Я вам докажу, что целиком доверяю вашей чудесной кухарке.
Но позавтракать в этот день нам не удалось.
Когда мы, весело улыбаясь и всем своим видом показывая, как прекрасно утро, подошли к дому, на террасе нас уже поджидала тетя. Вид ее не предвещал ничего хорошего. Но то, что мы услышали, оказалось неожиданнее землетрясения или конца света.
— Подлец! — гневно выкрикнула вдруг тетя, грозя пальцем Жакобу. — Я знаю о вас все. Вы наглый шарлатан, выдающий себя за ученого. Убирайтесь вон из моего дома! Я не желаю вас больше видеть.
На некоторое время мы с доктором окаменели и стояли перед нею словно две статуи.
Потом я пробормотала:
— Но тетя… Что случилось? Откуда ты все это взяла, будто тебя обманывают?
— Мне сказал Голос. Он мне все объяснил, все ваши коварные планы, ответила она и, нахмурившись, снова прикрикнула на Жакоба: — Что же вы ждете? Я же сказала вам: убирайтесь вон!
Пожав плечами, мой неудачливый гость нерешительно направился к ступенькам, ведущим на террасу.
— Куда вы идете? — закричала совершенно взбешенная тетя. — Я не дам вам переступить порог моего дома!
— Но… мои вещи, — пробормотал несчастный Жакоб.
— Ваши вещи уже собраны и отнесены к вам в машину. Все цело, можете проверить. У нас в доме жулья нет.
Посмотрев жалобно на меня, и опять обескуражено пожав плечами, доктор Жакоб коротко поклонился тете и покорно поплелся к воротам.
Это
Щеки у меня горели. Я прижала к ним ладони, но все равно этот жгучий пламень стыда вырывался наружу.
— Как ты могла, тетя? — сказала я. — Как ты посмела! Ты совсем рехнулась…
— Я-то совершенно нормальна, — ответила она, пристально глядя на меня. — Не то что некоторые в этом доме. Или они просто сговорились выдать меня за ненормальную и запрятать в сумасшедший дом?
Ужасный смысл этого намека тогда не дошел до меня… Махнув рукой, я опрометью бросилась вслед за доктором Жакобом.
Он стоял уже возле своей машины и, склонив голову, слушал доктора Ренара, который говорил ему:
— Вы должны ее извинить. Ведь она больной человек, вы же видите сами.
— Конечно, она была сейчас совсем невменяемой, — подхватила я, подбегая к ним. — И мы сами виноваты. Устроили этот глупый спектакль, зачем-то обманули ее, выдавая вас за инженера.
Доктор Жакоб поднял голову и повернулся ко мне. Он улыбался. Ему почему-то стало весело.
Странный человек! Ни капельки самолюбия…
— Но сегодня утром, — вмешался доктор Ренар, — я начал кое-что подозревать: уж больно вы дотошно расспрашивали меня о сеансах гипноза, уважаемый коллега. Выдали слишком хорошую осведомленность в этих вопросах, весьма странную для инженера. Еще несколько таких бесед, и я бы вас наверняка раскусил, можете не сомневаться. У меня глаз наметанный.
— Но откуда же тетя узнала? — пробормотала я,
— Вы же слышали: ей сказал об этом «голос», — серьезно ответил Жакоб.
— И вы в это верите? В самом деле верите? — опешила я.
— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», — торжественно процитировал доктор Ренар и наставительно поднял палец к небу.
— Мы с доктором коллеги, материалисты и верим только фактам, почтительно склонив голову словно перед этими самыми фактами, ответил Жакоб. — Раз она слышит голос, да еще такой всеведущий, — мы должны ей верить.
— Ничего не понимаю. Вы меняетесь как хамелеон, — снова напустилась на него я. — И взгляды ваши меняются с каждым часом. То, вы видите в этом какое-то загадочное преступление, то начинаете всерьез уверять меня в реальности «небесных голосов». Скажите мне лишь одно: это излечимо? Ей можно помочь?
— Безусловно. Мы обязаны ей помочь.
— Мне очень нравится ваш оптимизм, дорогой коллега, — покачав головой, вздохнул доктор Ренар. — И поверьте, я очень высоко ценю ваши труды. Но боюсь, данный случай слишком сложен, слишком сложен, коллега. Поверьте мне, старику. Я ведь наблюдаю за ее заболеванием давно, с самого начала.
— Ничего, попробуем все-таки разобраться, — бодро ответил доктор Жакоб. — Дело действительно темное. Но мне кажется, кое-какой свет уже забрезжил.
Повернувшись ко мне, он ласковым жестом взял меня за руки и добавил: