Главбух и полцарства в придачу

Донцова Дарья

Не успел он договорить, как из-за полок вынырнула потная, толстая тетка, одетая в нелепый ярко-красный сарафан.

– Володя! Милый, – завопила она, – давайте мне все духи! Беру оптом.

– Помогло? – посветлел лицом Мамонов.

– Еще как! – пыхтела толстуха. – Просто не узнать мужа. Все забираю!

– Дайте мне, – быстро вмешалась я, – сколько?

– Тысячу рублей.

– Ой! Ну и дорого!

– Тогда иди отсюда, – стала наступать толстуха, – мне больше достанется.

м спугавшись, что чрезмерно активная дама сейчас сгребет с лотка все флакончики,

я моментально расплатилась и хотела сразу открыть пузырек.

– Ой, не надо, – испугался Володя.

– Почему? – насторожилась я. – Так сильно пахнет?

– Даже не почувствуете аромата, – успокоил меня доктор наук, – вам вообще покажется, что там сырая вода налита. Просто в этом средстве очень, очень высокая концентрация феромонов, я могу не сдержаться, наброшусь на вас еще прямо тут!

Прижимая к себе пузырек, я приехала домой, вошла в подъезд и, не удержавшись, свинтила пластмассовую крышечку. Жидкость издавала нежный, едва уловимый фруктовый аромат. Что-то типа грейпфрута, совсем не противно… Недолго думая, я вылила духи себе на загривок. Однако их совсем мало, буквально чайная ложка. Будем надеяться, что средство действенно! Стоит-то оно о-го-го. Если пять миллилитров потянули на тысячу, то в какую цену станет литр? Я попыталась произвести в уме подсчеты, но тут дверь подъезда стукнула, и появился Леня Мишкин, наш сосед с верхнего этажа.

– Привет, Вилка, – кивнул он, – чего стоишь? Опять лифт накрылся?

– Да нет, просто задумалась.

– Нашла место, – фыркнул Ленька, – дома на кухне мозгами раскидывай. А еще лучше просто суп вари, пусть мужик кумекает, как жить. Твое бабье счастье простое: щи да каша.

Я молча вошла в приехавшую кабину и прислонилась к стене. Мишкин идиот и хам, странно, что он поздоровался со мной. Леня считает женщин людьми третьего сорта и обычно не удосуживается глянуть в мою сторону.

Раскачиваясь и поскрипывая, лифт медленно полз вверх. Наше домоуправление давно и безнадежно выпрашивает у городских властей деньги на смену механизма.

Внезапно Леня странно засопел, потом хриплым голосом поинтересовался:

– Слышь, Вилка, вроде тебе ж столько лет, сколько моей Верке?

– Да, – буркнула я.

– Интересно, – протянул Мишкин, – отчего же моя карга квашней смотрится, а ты просто персик, бутончик, так бы и съел.

Щеки у Леньки покраснели, на лбу выступили капли пота. Я испугалась, но тут двери лифта со скрежетом разъехались, я вылетела на лестничную клетку.

– Счастливо, Леня! – крикнула я и стремглав кинулась открывать дверь.

– Эй, Вилка, – не успокаивался Мишкин, поставивший между закрывающимися створками ногу, – твой-то целыми днями на службе, может, съездим на пикник? Ты подумай, я два раза не предлагаю.

Как назло, замок не желал отпираться, я дергала ключ в разные стороны, чувствуя, как Ленька взглядом буравит мне спину. Наконец вход открылся, и я влетела в родную прихожую, навалилась на быстро захлопнувшуюся дверь. Ну и ну! Мамонов-то, оказывается, не обманщик, не шарлатан, а настоящий ученый. Его духи действуют со страшной силой, даже Мишкина прошибло! Он меня чуть не изнасиловал прямо в лифте!

Еле

дыша от пережитого, я вошла на кухню и снова перепугалась. Дома были все! Ладно Олег, я для него обливалась этими феромонами, но Сеня и Ленинид! Они же тоже мужчины.

Но папашка и муж Томочки никак не отреагировали на мое появление. Кстати, Олег тоже не слишком оживился.

– Ты купила сахар? – забеспокоилась Томуся.

– Ага, держи.

– А хлеб?

– Забыла!!!

– Ерунда, – отмахнулась она, – ей-богу, сущая безделица! Обойдемся сухариками.

– Очень классно, на сладкий хлебец колбасу класть, – довольно сердито заявил Олег.

Я растерялась. До сегодняшнего дня мой супруг не проявлял агрессии и мирно обходился тем, что находил на столе.

– И вообще, в доме всегда бардак, – зло продолжил Куприн, – ни одной рубашки в шкафу не нашел.

– Они чистые, Олежек, – попыталась купировать скандал Томочка, – я погладить не успела. После ужина сразу…

– А почему ты приводишь в порядок мои сорочки? – насупился майор.

– Ну, – растерялась Тома, – я всегда это делаю, Вилка не любит утюгом махать.

– А чем она занята дома? – уперся в меня тяжелым взглядом муж.

Тома мгновенно бросилась на мою защиту:

– Да целыми днями крутится, пишет книги, покупает продукты, убирает…

Олег нахмурился, словно небо перед смерчем.

– Ага, ясно. На столе у нее чистая стопка бумаги, хлеба нет, мы сейчас будем колбасу с сухариками жрать, по всему дому клоки пыли мотаются. Здорово Вилка убирается, просто вся костьми легла!

Я молча повернулась и пошла в спальню. Вообще-то Куприн прав, увлеченная расследованием жена слегка подзапустила хозяйство, но оно никогда в нашем доме не велось идеально, и Олег не замечал пыли. Все понятно, он просто окончательно разлюбил меня и теперь ищет повод для развода.

Сев на кровать, я призадумалась было о своей тяжкой женской доле, но тут в комнату вошел Олег, умостился рядом и тихо сказал:

– Ну прости, я нахамил тебе.

– Да ладно, – шмыгнула я носом, – понимаю.

– Ничего ты не понимаешь, – снова начал сердиться Олег, – у меня сотрудник умер, молодой совсем, тридцати не исполнилось.

– Что случилось? Застрелили, да?

– Нет, – мрачно ответил супруг, – пришел домой, поел, вышел на балкон покурить, и каюк. Сделают вскрытие, и причина выяснится, но я жутко расстроился и налетел на тебя. Прости.

– Ерунда, забудь!

Олег обнял меня и ткнулся носом в шею.

– Послушай, чем от тебя пахнет?

Я начала ликовать. Ага, феромоны действуют не только на Мишкина.

– Знаешь, Вилка, – забормотал Куприн, продолжая обнимать меня, – я, конечно, гадкий «мусор», не обращаю на тебя никакого внимания, а требую заботы…

Внезапно муж замолчал. Я, почувствовав себя на седьмом небе от счастья, прочирикала:

– Ну, продолжай!

Но Олег внезапно издал странный звук, нечто среднее между храпом и хрипом. Рука его упала с моего плеча, я дошла до крайней степени радости. Ага, вот какую страсть разбудила в муже. В полном восторге я повернулась к нему и заорала: