Главная проблема дракона
Шрифт:
– Прекрасная леди Одриана, – начал он свои гимнастические упражнения, – не корысти ради, а исключительно дабы прокормить жену и детишек… – заблеял вор, и по его интонации стало понятно: сейчас будет душещипательный рассказ, вся цель которого – вышибить слезу из глаз и деньгу из кошеля. Ну а в нашем случае – хотя бы развязать и отпустить. Вот только мне было не до чужого прошлого (кстати, наверняка придуманного на скорую руку!), мне бы свою предысторию узнать. В смысле Одри. А то как-то, когда я писала книгу, не задумывалась о том, что же было
Вот только как-то это не вязалось со склепом, но, увы, дальнейший допрос картины не прояснил. Могильный вор был хоть и из местных, но мало что знал: лишь то, что лорд Костас вроде как был опекуном Одри, и приехала она, то есть я, в поместье не далее как две недели назад. Померла и удостоилась чести быть похороненной в семейном склепе.
Узнав это, я призадумалась. Вариантов было два: отправиться в столицу поступать в академию или в дом, где, кажется, меня отравили. Я склонялась к первому. Правда, далеко ли я уйду в саване, плаще и чужих сапогах, не зная ничего о мире, который сама же и придумала. М-да… И тут я решила уточнить:
– А какой сейчас месяц?
– Так аккурат начало серпня, – охотно отозвался грабитель, и я помрачнела. До поступления еще была минимум пара недель.
И почему я не написала, что экзамены начинаются в августе?! А что? Осенью же у господ в прежние времена устраивались бальные сезоны, аристократы на них слетались. Значит, и в выдуманном мире им в это время не до учебы бы было и зачислений. В таком случае сиятельным логично раньше подсуетиться, академии – распахнуть двери для приема магов, а мне получше проработать матчасть! Глядишь, не пришлось бы сейчас раздумывать, как выжить до академии.
В надежде, что грабитель ошибся и на календаре все же начало осени, я уточнила:
– Если еще лето, тогда что ж так холодно-то?
– Так это только здесь, – отозвался связанный. – На улице-то теплее… – выдал он, а спустя пару секунд проорал: – Эй! Ты куда? А как же я?!
А все оттого, что я решила проверить слова грабителя: так ли тепло там, снаружи. Заодно и сумку ворюги прихватила. А то она так сиротливо валялась у входа… А что до связанного проходимца в гробу – так я не сомневалась, что этот паразит выберется. Да даже я бы выбралась. Правда, не быстро, но все же.
Когда затворяла дверь, за той послышался звук упавшего тела и стон. Ну вот, из саркофага уже выпал. Дело за малым – перетереть веревки. На это у мужика уйдет около часа. И я тоже… уйду. Только куда?
Влажная от росы трава мерцала под луной. И под ее тусклым светом вдали можно было различить на холме громаду поместья. Его силуэт вырисовывался на фоне ночного неба. Пара окон в здании светилась – видимо, кто-то полуночничал.
Вдали виднелась деревня: приземистые светлые домики, черепичные крыши. Где-то из трубы вился дымок. Идиллия.
Вот только, если я заявлюсь туда, не поднимут ли меня на
А значит, нужно разжиться сведениями и деньгами. Последние можно взять у лорда Костаса. Раз он был опекуном Одри, что-то же ему от нее досталось? Потому как, помогая с ведением бизнеса отцу, я утратила веру в бескорыстную добродетель. Да и вообще многих иллюзий лишилась еще в школьные годы.
Может, кстати, поэтому и описала героиню этакой нежной фиалкой, которая краснела, бледнела, трепетала ресницами: внутри меня жила девочка. Вот такая, которая хотела платьишко и на ручки, а вместо этого приходилось размазывать по стенке слоем в нанометр контрагентов, просрочивших поставки.
Вот только если Одри по сюжету такая, как я ее задумывала, то у меня намечалась проблема. Я привыкла решать все как папа: жестко и быстро. А это значит, даже если я и скажу, что потеряла память и воскресла, мне не поверят, если я не буду вести себя как ранимая леди.
– Ну, значит, буду мягкой и наивной, – решительно выдохнула я, повесила сумку так, что ремень наискось пересекал грудь, закинула ломик на плечо и отправилась в сторону поместья. Навестить опекуна и всех, кто меня похоронил.
Вот только, едва я оказалась у ворот, возникла первая проблема: те были заперты. Да и кованая ограда как-то не располагала к гостеприимству. Ну ничего. Я была девушкой простой, потому, задрав юбку савана повыше, полезла по чугунным финтифлюшкам.
И ровно в тот момент, когда похождение на пики, увы, не горные, а металлические, было в апогее, со стороны особняка раздался собачий лай. Я замерла на месте, не зная, сдавать назад или же рискнуть и идти напролом.
Пока я решалась, к ограде вылетел здоровенный волкодав. А за ним с невозмутимой миной шествовал в пижаме и ночном колпаке какой-то тип. Перед собой он нес фонарь. Тот освещал мужику путь, ну а заодно и его мину, преисполненную невозмутимой гордости.
Правда, всю ее этот господин растерял, увидев меня.
– Леди Одриана? – чуть севшим голосом осведомился он, но в обморок не упал.
– Она самая. Живая и здоровая, – заверила я светским тоном. Ну, насколько тот может быть светским, с учетом того, что оседлала при этом забор. В саване и сапогах гренадерского размера. Не хватало только ломика в руке. Но тот я уже успела перекинуть через забор.
Пижамоносец вздернул бровь, выражая сомнение в услышанном, но больше ничем не выразил своих эмоций. Я даже зауважала мужика. Вот это выдержка! И поинтересовалась:
– А с кем имею честь беседовать, а то после летаргического сна я слегка запамятовала…
– Гарвид, дворецкий, – лаконично представился тип, поднимая фонарь повыше.
Я обрадовалась и, забыв о том, что должна быть нежной фиалкой, по-простому произнесла:
– Гарвид, как хорошо, что вы тут! Уберите, пожалуйста, пса.