Главная тайна Библии

Райт Том

Само Рождество как реальный центр литургического года сегодня стало куда весомее Пасхи — и это противоречит тем акцентам, которые расставляет Новый Завет. Иногда гимны, молитвы и проповеди отражают попытку выстроить все здание богословия на основе Рождества, но такое здание не слишком устойчиво. Кроме того, мы проживаем Великий пост, Страстную неделю, особенно пятницу, с таким великим усердием, что энергии на празднование Пасхи у нас почти не остается, а хватает разве что на одну ночь и один день. На самом же деле Пасха должна быть центром всего. Если ее нет, у нас не остается — в буквальном смысле — практически ничего.

Ту же сумятицу представлений отражает проведение похорон. За последние годы было разработано и опубликовано — часто после продолжительных споров — немало описаний новых погребальных служб. Но прежде чем мы к ним перейдем, кратко рассмотрим другой вопрос: когда люди предпочитают кремацию погребению в земле, какое богословие за этим стоит? Конечно, здесь есть проблемы гигиены и перенаселения, из–за чего к концу прошлого века получила поддержку кремация — многие западные христиане не знают, что православные (хотя,

скажем, в Греции также мало земли), как и ортодоксальные иудеи или мусульмане, остаются ее решительными противниками. В прошлом кремация принадлежала скорее к мировосприятию индуизма и буддизма; как мы уже видели, современный мир стремительно движется к популярной и вторичной версии подобного богословия. Иногда люди просят развеять их прах над любимым холмом, рекой или над берегом моря, и можно с симпатией отнестись к их чувствам (хотя не стоит забывать, что они тем самым лишают близких конкретной точки, где можно собраться, чтобы выразить свою скорбь). Однако за этим стоит желание как бы вернуться в тварный мир, лишенное веры в будущую телесную жизнь, и это противоречит классическому христианскому богословию.

Разумеется, я не хотел сказать, что кремация — еретическая практика. Позже нам еще предстоит рассмотреть, как она соотносится с воскресением тела, а пока я просто хочу сказать, что ее возросшая популярность отчасти отражает ту же самую сумятицу представлений — и в церкви, и за ее пределами, — о которой мы говорили. Замечу также, что траурная церемония в здании, которое используется для одной–единственной цели, разительно отличается от обряда (за которым, конечно, также может следовать кремация) в здании, которое используется каждую неделю или каждый день для молитвы, Евхаристии, богослужения, для крещения и свадьбы, для всей жизни общины, собирающейся здесь для поклонения Богу. Или, с другой стороны, есть нечто прекрасное и глубокое в том, что мы входим в церковь через двор, где похоронены люди, молившиеся в том же храме в прошлых веках. Но это уже другой разговор.

Если мы вернемся к самим обрядам похорон, то они очень верно (не знаю, подходящее ли это слово) отражают ту же самую сумятицу представлений. В различных церквах в этой сфере произошла масса изменений, так что я могу говорить лишь о том, что происходит в моей церкви (Церкви Англии). Насколько могу судить по отдельным фактам, эти изменения довольно типичны для всех церквей. В конце XX века в Церкви Англии появились новые погребальные службы, а параллельно были опубликованы разные пособия, которые должны помочь священникам как можно лучше использовать эту пастырскую возможность. Здесь приходится быть осторожным, чтобы никого не обидеть, а порой даже прибегать к хитрости. Одно из таких пособий, опубликованное официальным издательством Церкви Англии и одобренное ее высшим руководством, содержит подробное описание всего, что только может понадобиться, за исключением одного: во всей книге воскресение не упомянуто ни разу. [43] Если мы познакомимся с самой службой, может быть, мы перестанем этому удивляться. К счастью, воскресение в ней осталось, но оно почти не заметно, а в основном там господствует представление о единой стадии загробной жизни («Обрати мрак смерти в зарю новой жизни, претвори горечь разлуки в небесную радость», — как говорится в одной из молитв службы [44] ). Предположим, на такую службу попал человек, не имеющий понятия о классических представлениях иудеев и христиан об этом предмете. Погребение ему ничего не объяснит, а может увести его мысль в ложном направлении или подтвердить его неверные представления.

43

R. Anne Horton, Using Common Worship Funerals: A Practical Guide to the New Services (London: Church House Publishing, 2000). Если быть точным, слово «воскресение» там встречается один–два раза, но только в цитатах из текста службы; о нем молчит «богословское введение», оно отсутствует в указателе, несмотря на заверение в том, что авторы «старались отразить то направление богословской мысли, которого придерживается Церковь Англии» (61).

44

Common Worship: Funeral (London: Church House Publishing, 2000), 6 (260 in the full Common Worship book).

Молитвы, в которых мы вверяем судьбу усопшего Богу, тут мало помогут:

…Мы передаем N в Твои милостивые руки,

веря, что Ты простишь его (ее) грехи,

и он (она) окажется в месте счастья, света и мира

в Царстве Твоей славы вовеки.

…И ныне Бог приглашает его (ее) за Свой стол на небесах

для соучастия в вечной жизни со всеми святыми.

Мы вверяем N Твоей милости

и просим, чтобы Ты взял его (ее) к Себе,

а нам дал Твое благословение мира…

Мы вверяем его (ее) Твоей милости

и просим, чтобы Ты показал нам путь жизни

и полноту радости Твоего присутствия

в вечности. [45]

45

Common Worship: Funeral, 39f. (373f. in the full Common Worship).

Среди этих молитв выделяется одна: она утверждает ту же самую

веру, которую разделяли все христиане первых веков:

Доверяя Твоей верности,

мы поручаем N Твоей милости

в ожидании великого дня,

когда Ты воздвигнешь его (ее) к жизни в славе

и мы предстанем пред Тобою,

когда все Твое творение через Него станет новым,

в славе Твоего небесного Царства, —

хотя можно думать, что последняя строчка перечеркивает все то, что было сказано в предыдущих, потому что окончательное новое творение и само воскресение относятся к тому самому моменту, когда «небесное царство» во всей его полноте и навсегда сходит на землю.

Таким образом, самый распространенный новый вариант погребальной службы Церкви Англии крайне мало отражает классические христианские представления. Как и обряд «погребения пепла», который завершают три следующие молитвы:

Небесный Отец,

благодарим Тебя за всех, кого мы любим, но кого уже не видим.

Когда мы вспоминаем N,

дай нам помнить про наше начало и наш конец,

помнить о прахе, из которого мы вышли,

и о смерти, к которой мы приближаемся,

с твердой надеждой на Твою вечную любовь

и на Твой замысел о нас

[в этом месте в старом варианте говорится: «в твердой и непреложной надежде воскресения» или нечто подобное],

во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Бог всякой надежды,

даруй нам, верующим в Тебя,

соединиться в полном познании Твоей любви

и в беспрепятственном созерцании Твоей славы,

через Христа Иисуса, Господа нашего. Аминь.

Бесконечная и славная Троица, Отец, Сын и Святой Дух,

да направит нашу жизнь, чтобы мы творили добро,

а когда наше странствие в этом мире закончится,

да даст нам вечный покой со всеми святыми. Аминь. [46]

46

Common Worship: Funeral, 51 (330 in the full Common Worship). Данным молитвам предшествует «исповедание веры», где есть слова о «твердой и непреложной надежде воскресения к вечной жизни». Но, на мой взгляд, другие слова и общая направленность службы способствуют тому, что слышащие трактуют традиционные выражения как метафору для «отправиться на небеса после смерти».

Это трогательные и смиренные молитвы. Но в них нет ни слова о самой важной особенности христианской надежды. Я надеюсь, что люди, которые примут всерьез высказанные в этой книге доводы, задумаются о современной церковной практике — начиная от официальных литургических текстов и кончая неофициальными мелочами, которые окружают богослужения, — и будут искать новые пути, чтобы богослужение выражало, воплощало, возвещало то, чему действительно учит Новый Завет, а не просто какие–то убогие, не очень понятные и расплывчатые теории и мнения, о которых мы говорили в двух первых разделах. Надо честно признать, что сегодня у нас царит вовсе не «твердая и непреложная надежда на воскресение умерших», как о том говорили старые богослужебные тексты, но туманный оптимизм, вера в то, что каким–то образом все кончится хорошо.

Сегодня также идут дискуссии о современных обрядах погребения. [47] Я не буду высказывать своего мнения о них из–за недостатка места. Я лишь хочу отметить, что и в них мы снова и снова видим то же самое болото, в которое попадают люди, не продумавшие до конца, что означает слово «воскресение». в результате они постоянно смешивают слова о воскресении со словами о небесах. Например, Пол Шеппи называет «Словом воскресения» такой текст:

Господи, Ты обновляешь лицо земли.

Возьми к Себе N, которого мы любили,

и даруй ему то,

чего не видело око и не слышало ухо

и о чем сердце человека не помышляло. [48]

47

См., например, D. G. Rowell, The Litnrgji of Christian Burial (London: Mcuin/SPCK, 1997); P. C. Jupp and A. Rogers (eds), Interpreting Death: Christian Theology and Pastoral Practice (London: Cassell, 1997); Paul P.J. Sheppy, Death, Liturgy and Ritual: Vol. 1, Pastoral and Liturgical Theology; Vol. 11, A Commentary on Liturgical Texts (London: Ashgate, 2003); In Sure and Certain Hope: Liturgies, Prajiers and Readings for Funerals and Memorials (Norwich: Canterbury Press, 2003).

48

Sheppy, In Sure and Certain Hope, 26. Богословский базис подобного смешения категорий ясно представлен в книге Sheppy's Death, Liturgy and Ritual, 8 If., где автор отрицает идею телесного воскресения, хотя в другом месте заверяет, что не придерживается дуалистического разделения тела и души: «воскресение тела означает, что после смерти мы в конечном счете соединимся с Богом и со Христом». На это можно ответить лишь одно: нет, «воскресение тела» имеет совершенно иной смысл.