Главное -семья
Шрифт:
Наконец, Руфус Скримджер закончил свою бесконечную речь и предоставил слово «нашему Спасителю всея магической Британии» Гарри Поттеру.
Гарри вышел на трибуну. Он испугался всех этих устремлённых на него глаз.
– Э-э-э… Я тут послушал мистера Скримджера…. Э-э-э…
Астория услышала, как рядом тихо застонал Люциус.
Но Поттер взял себя в руки. Его голос, усиленный Сонорусом был прекрасно слышен.
– Дамы и господа! То, что наш уважаемый Министр Магии выдаёт за успехи, на самом деле является нашим поражением.
И Гарри спокойно начал рассказывать об огромном числе беспризорников, о бедственном положении оборотней, о том,
– Странно, что при конфискации огромных счетов преступников, у Министерства ни для чего нет денег! – удивлялся Гарри.
– Верно! – донеслись возгласы из зала. – Пусть Скримджер обнародует, куда пошли деньги Упиванцев! Хогвартс до сих пор до конца не отремонтирован!
Задние ряды разразились аплодисментами. В зале поднялся шум. Кингсли Шеклбот спохватился первым. Он вскочил и крикнул: «Торжественная часть окончена! А теперь угощение и танцы!» Взмах руки, и одна стена растворилась в воздухе. Перед собравшимися открылся огромный зал с эльфами, разносящими закуску и выпивку. Посреди была огромная площадка для танцев. Тут же оркестр заиграл вальс Штрауса, и засидевшиеся гости потянулись развлекаться, обсуждая между собой речь Поттера.
К Гарри подошли Невилл и Гермиона, потом подтянулись и другие. Они все состояли в партии «Рыцарей милосердия». Рон с недоумением смотрел на них, потом подошёл и начал слушать. Остальные Уизли отправились набивать рты. Астория издали наблюдала за всем происходящим. Она заметила, что несколько молодых чиновников тоже подошли к Милосердцам и начали о чём-то расспрашивать их. Рита Скиттер увивалась тут же, держа наготове блокнот и прыткопишущее перо.
Люциус ловко лавировал между гостями. Он здоровался, болтал, собирал сплетни, подслушивал разговоры, в общем, чувствовал себя, как рыба в воде.
– А этот Поттер молодец! – Панси обняла её за талию. – Говорят, Люциус взял его под своё крыло? Значит, скоро будут новые выборы. Слушай, у тебя какой срок? А где Драко? А я на третьем месяце…
Астория и Панси отошли в сторонку, уселись в кресла, взяли по вазочке с мороженым и принялись увлечённо болтать о предстоящих родах, о мужьях, о родителях мужей, о нарядах и украшениях. А потом к ним вдруг подошёл Невилл Лонгботтом и пригласил Асторию на медленный танец. Неподалёку маячил Гарри, который улыбался смущённой улыбкой и качал головой, показывая, что танцует очень плохо. Астория сначала растерялась. Этот увалень выглядел таким неуклюжим! Но потом она вспомнила, что Невилл чистокровный аристократ, его, как и всех их, с детства учили танцам, и грациозно положила руку ему на плечо. И правда, Невилл вёл её легко, свободно, стараясь оградить от других танцующих. После танца он довёл её до кресла, помог сесть и почтительно склонил голову.
– Ух, ты! Лонгботтом, а ты умеешь себя вести, как положено в высшем обществе! – заметила ехидная Панси. – А я думала, Гриффиндор отучил тебя от хороших манер.
– Не надо ехидничать, Паркинсон, - миролюбиво заметил Невилл.
– Слушай, Лонгботтом, а познакомь моего мужа с Поттером, - вдруг попросила Панси. – Я чувствую, грядёт смена власти. Надо держать руку на пульсе.
Астория осталась в одиночестве. Она заметила, что лорд Малфой украдкой смотрит на часы.
А Люциус ждал начала того, о чём он договаривался с оборотнями. Сегодня третий, последний день полнолуния. Оборотни должны были в человеческом облике собраться на площади перед Министерством. Дежурившие авроры не обратили бы на них внимания, приняв за гуляющих праздных граждан. Когда взойдёт
Астории стало очень душно. Она хотела дождаться Драко, чтобы через огромный министерский камин переместиться домой. Она решила выйти на улицу. Драко, наверняка, аппарирует перед антиапппарационным барьером Министерства. По пути к ней присоединилась Панси, которой тоже захотелось глотнуть свежего воздуха.
Они вышли из огромных дверей Министерства и на мгновение ослепли после ярко освещённого зала. На небе сияла полная луна. Свежий ветерок донёс откуда-то запах сирени.
А вся площадь перед Министерством была занята волками. Они сидели, лежали, стояли, молча глядя на луну. И вдруг все, как один завыли. Панси испуганно схватила подругу за руку.
– Спокойно, они под волчьим зельем, - объяснила Астория.
Но откуда-то сзади, отшвыривая волков, на них неслось чудовищное существо – полуобратившийся волк. Он прыгнул, преодолевая оставшееся расстояние. Астория ахнула, попятилась и упала. В это время волки, опомнившись, вцепились в оборотня, не пуская его к людям. (Позже выяснилось, что по недосмотру Люпина среди волков затесался оборотень, не выпивший волчьего зелья).
Астория вдруг почувствовала резкую боль и влагу внизу живота. Панси, которая до этого стояла столбом, завизжала и кинулась внутрь здания. Она ухватила первого попавшегося человека.
– Астория… там… оборотень, - лепетала она.
Гарри, а это был он, выскочил наружу. Перепуганные оборотни кинулись врассыпную, оставив труп своего собрата. Гарри наклонился к Астории.
– Гарри, так больно… Помоги… - пролепетала она и потеряла сознание.
Не соображая, что делает, Поттер подхватил её и аппарировал в приёмный покой Мунго.
Подбежавшая медсестра спросила: «Вы аппарировали? Вы с ума сошли!»
И только тут Гарри вспомнил, что беременным нельзя аппарировать ни в коем случае.
Быстрым шагом подошёл Джимми Корриган, глянул и закричал: «Готовьте родильную палату и кокон. Сообщите Адальберту!» а потом презрительно глянул на Поттера и прошипел: «Вы идиот, Поттер!»
Асторию мигом увезли куда-то. Гарри стоял растерянный, испуганный, понимая, что совершил что-то ужасное.
Когда перепуганный Драко примчался в больницу, всё было кончено. Астория родила близнецов. И мама и один ребёнок чувствовали себя довольно сносно. Второй же…
Второй младенец родился с пороком сердца и повреждёнными лёгкими. Ребёнка немедленно положили в магический инкубационный кокон, но надежды было мало. Аппарация страшно вредит плоду в утробе матери, повреждая органы ещё не родившегося ребёнка.
Измученная жена спала. Спал и здоровый младенец под согревающими чарами. В инкубационном коконе лежал крохотный комочек с плотно закрытыми синеватыми веками. Даже не понятно, жив он или уже умер. Драко охватила острая жалость к этому несчастному искалеченному существу. «Пусть будет хоть сквибом, хоть калекой, лишь бы выжил», - взмолился он и вышел из палаты.
Поттер бросился к нему, пытался обнять. Драко посмотрел на него сухими воспалёнными глазами и отстранился.
– Гарри, просто уйди… Сейчас просто уйди, - прошептал он.