Главный герой 2

Алексеев Леонид

***

– Рано ещё психологии становиться разделом физики! – Маринка сложила в глубокую стеклянную кювету два планшета и несколько флэшек. Достала из сумочки телефон, выключила его и тоже бросила в кювету.

Разъедаемая кислотой пластмасса ещё дымилась и шипела, а Маринка уже подходила к лифту.

Ананимарий занимал несколько подвальных этажей в соседнем корпусе. Просторный зал «приёмного покоя» разделяла прозрачная перегородка. По одну сторону стояли, напоминая душевые кабины, пять ананиматоров. Посреди офисной части неуклюже прохаживался Игорь. Шикарный тёмно-синий костюм с отливом топорщился и смотрелся как шёлковый

чехол на самосвале. Второпях, видимо, Игорь вставил пуговицы не в те петли, и несвежая голубая рубашка перекосилась. Маленькие поросячие глазки закрылись от улыбки, а слюнявые пухлые губы перемалывали:

– Маринка! Маринка!

Игорь черепашьей походкой подошёл к ней и порывисто чмокнул в губы. Маринку едва не вырвало. Она вытерла оцепеневшие губы платком.

– Игорь, где Хромой? – Маринка изо всех сил сосредотачивала мысли на главном.

– Маринка! – Игорь смотрел на неё, светясь щенячьим восторгом. – Зачем нам Хромой?

– Игорь! – закипела Маринка. – Где Павел Валентинович?

– Маринка, зачем тебе Полтиныч? – Глаза Игоря забегали. – Ты же с ним ругалась всё время… Папа его боится. А я из-за него…

– Отвечай быстро! – Маринка схватила Игоря за лацканы пиджака. – А не то… – Маринку покоробило. – Не выйду за тебя, понял?

В глубине офиса открылась дверь и вошёл Бова.

– Игорь, какого чёрта ты делаешь? Где дядя Паша? – Краковский не скрывал негодования.

Игорь схватил Маринку за руку:

– Идём! Скорее!

– Да пусти ты! – Маринка отдёрнула руку, и между ними вклинился подбежавший Бова:

– Куда ты тащишь эту лаборантку?

– Простите, Бова Карлович, – возмутилась Маринка, но поняв нелепость своего положения замолчала.

– Я женюсь на ней! Женюсь! – верещал Игорь.

Бова сильно сжал бицепс сына.

– Папа, больно! – вскрикнул Игорь, наклоняясь на бок и морщась.

Краковский, не ослабляя хватку, повернулся к Маринке:

– Что «Бова Карлович»? – ехидство брызнуло из его рта вместе со слюной. – Да, ты не лаборантка. Ты даже не уборщица! Ты грязь из-под ногтей! Это вот – твоя наука? – Бова рывком выставил Игоря вперёд.

– Ай, больно! – хныкал Игорь.

Но Краковский будто его не видел:

– Это кто, мой сын?!

– Да, это он! – выпалила Маринка. – Если бы и не было ничего, сейчас он был бы таким же. Вот из-за такого вашего счастья, столько людей загубили. Игорь, отвечай, где Хромой?

Игорь вырвался из отцовских рук:

– Нету! Нету вашего Полтиныча! – Игорь выпучил глаза и показал на ананиматоры за стеклом. – Ананимировал я его. И знаете, каким он оказался? Тихим! Его сейчас увезут на органы.

– Что ж ты сделал?! – Бова чуть не плакал. – Маринка?

Беспомощная мольба в его глазах чуть было не разжалобила Маринку. Но тут, будто синий шарик равнодушия из лабораторного альмастата разлился внутри неё. Она бросила сумочку на ближайший стол:

– Все свои записи и программы я уничтожила. Горите огнём… – Маринка прошла за перегородку, на ходу скинула пальто и шагнула в кабину ананиматора. Герметичная дверь бесшумно затворилась и включились индикаторы альматаксов.

– Маринка, не уходи, – захныкал Игорь.

Бова пришёл в себя и выхватил планшет:

– Какой там номер? В клинике! Где он сейчас?

– Нет здесь связи, папа, только вон, селектор, – Игорь показал на стол администратора. – Но кто-то украл микрофон.

Бова

бросился к двери, но она оказалась заперта магнитным замком. Со стороны ананиматора послышался звериный рёв. Игорь с Бовой обернулись и застыли. Маринка в клочках разодранной одежды упиралась руками в стенки ананиматора и рычала львицей.

– Буйная, – злорадно улыбнулся Игорь и достал из кармана микрофон от селектора.

Дно ананиматора стало опускаться, унося с собой Маринку.

***

Игорь воткнул штекер микрофона и нажал кнопку:

– Хромого и бабу новую на арену!

– Игорь Бовович, но Хромой же тихий, – возразил глухой мужской голос.

– Я в курсе, – холодно отрезал Игорь, – исполнять!

– Игорь Бовович, а Бова Карлович знает? – нерешительно осведомился глухой голос.

– Не знает! Не знает он ничего! – к столу подбежал Краковский-старший.

Игорь отпустил кнопку и наотмашь ударил отца кулаком в лицо. Бова перелетел через соседний стол, звонко приложился головой об пол да так и остался лежать вверх ногами. Игорь снова нажал кнопку.

– Да, он знает, что тебя сейчас уволят. Понял?

– Так точно…

– Без меня не начинать! – Игорь выдернул микрофон.

***

Для зрелищности, тела бойцов не убирали после каждой схватки. Остывающая кровь впитывалась в опилки, источая железистый запах страха и смертной тоски. Публика бесновалась. На трибунах свистели, топали ногами и кричали, требуя начинать следующий бой. Зрители первого ряда свешивались со стены, будто боясь пропустить бойцов, когда их выпустят с разных сторон арены.

В центральной ложе, где обычно сидели министры, наивно надеясь остаться неузнанными, появился Игорь. Он махнул рукой и поднялась решётка, открывая правый выход на ристалище. Под вопли и гиканье толпы вытолкнули Хромого. Решётка опустилась. Павел прижался к стене, закрывая лицо ладонями. Игорь махнул левой рукой и открылся противоположный от Хромого выход. Люди на трибунах сходили с ума. Рвали на себе одежду и кидали её на арену. На первом ряду некоторые только чудом не падали со стены.

На арену выбежала разъярённая Маринка. Голая, в синяках и кровоточащих царапинах, она, не останавливаясь, пробежала несколько метров вдоль стены, подпрыгнула и схватила одного из свисающих зрителей за голову. Раззява и охнуть не успел, как шмякнулся во влажные багровые опилки. Маринка мячиком отпружинила рядом и, приземляясь второй раз, пробила зрителю грудь коленом. Несчастный вылупил глаза, пытаясь вдохнуть, но только плевался кровью. Маринка схватила его за горло и рванула с такой силой, что вместе с кадыком в руке остался кусок трахеи. Толпа взревела. Люди ринулись к борту посмотреть на расправу. Спутница растерзанного бедолаги упала в обморок, и толпа её затоптала. Маринка загнала руку по локоть в шею жертвы, но вдруг замерла, медленно обернулась и посмотрела на Хромого.

Он опустил руки и смотрел на неё невинными телячьими глазами. В них не было ни страха, ни мольбы о пощаде. Только зияющая чёрная бездна. Выбрасывая из-под ног фонтаны опилок, Маринка подбежала и прыгнула на Павла, обхватила его торс ногами, и уже припала зубами к шее, но внезапно он обнял её и они оба замерли.

Толпа от неожиданности притихла.

В ложу ворвался Бова.

– Сынок, уходим! – задыхаясь, крикнул он. – Полиция! Облава!

– Мари-инка! – Игорь не отрываясь смотрел на арену.