Главный герой блокбастера
Шрифт:
"Нет. Убрались к чертям, к счастью. Помоги мне, Оби-Ван Кеноби! На тебя вся надежда".
Прочитав сообщение, Алеф фыкнул и рассмеялся в голос.
"Да, моя принцесса", — написал он, не попадая по большинству букв с первого раза. — "Из какой беды тебя выручить на этот раз?".
"Используй Силу, юный падаван. Ты знаешь, что мне нужно…"
"Да, учитель," — Алеф мысленно рассмеялся и полез в сумку.
Сникерсов на ее дне лежало пара дюжин. Друзья Дерека, притаскивая очередное "вот точно пригодится", обязательно добавляли к набору пару батончиков, да и сам Алеф купил несколько штук. Переложив их
Возле трейлера Дерека, к счастью, тоже. Алеф запоздало подумал, что надо бы убрать термос в сумку, и быстро нажал на дверную ручку.
Дерек нашелся на диванчике в гостиной с надкушенным бутербродом в руках. Есть он его не спешил, а просто уныло разглядывал.
— Супа хочу, — сказал он мрачно, отправляя бутерброд на тарелку. — Горячий и густой. И какао. А потом спать долго и упорно с кондиционером на полную и тобой в виде грелки.
— Чай и сникерс, — развел руками Алеф, поставив на стол термос. — Третий пункт в ограниченном режиме, потому что мне Мион на десять утра уже съемку поставил.
А завтра он добудет Дереку супа. Алеф видел, что кухню оборудуют по полной программе, и слышал, как обсуждали, что Мион привез с собой повара.
— Ну, хоть так, — Дерек улыбнулся и налил себе чаю. Обхватил кружку обеими руками, откинулся на диван и прислонился к алексову плечу. — Ненавижу болеть, — сказал с чувством. — Сразу чувствую себя старой развалиной.
Алеф обнял его за плечи, притягивая ближе, и коснулся губами виска. Наконец-то это можно было сделать, не опасаясь любопытных соглядатаев. Хотелось сгрести Дерека в охапку, забраться под футболку, погладить горячую кожу, поцеловать в шею и небритую щеку, но Дерек вряд ли оценил такой порыв, потому что неизбежно оказался бы облитым чаем.
— Изредка можно повторять, — Алеф улыбнулся и поцеловал его снова, теперь в скулу. — Потому что я наконец-то потискаю тебя вволю.
— Интересно, что тебе мешает, когда у меня нет температуры? — поддел его Дерек добродушно.
— Мотоцикл! Мне хочется или ездить на нем с тобой, или перекинуть тебя через него, — преувеличенно серьезно ответил Алеф. — А еще твои член и задница, — и, дотянувшись, накрыл ладонью Маккентоевский пах.
— То есть, мотоцикл, член и задница мешают тебе обнимать меня чаще? — резюмировал Дерек насмешливо. — Ты ужасен.
— Обещаю упорно работать над собой, — заявил Алеф и глянул в его чашку. — Советую допить поскорее, если, конечно, в твои планы не входил ромашковый компресс, — прошептал в ухо Дереку и двинул рукой, задевая кончиками пальцев его член под джинсами.
Правда, никакого сексуального возбуждения Алеф сейчас не испытывал. Не потому, что Дерек болеет и устал, да и вчера они трахались трижды. Хотелось совсем другого: уложить Дерека себе на колени, совсем как в автобусе, и мягко перебирать волосы, гладить по спине и плечам.
А вытянуться рядом с Дереком и обнять, что есть силы, оказалось еще приятнее. Пустая чашка с гулким стуком покатилась по полу, Алеф, совершенно не думая о том, что может заразиться, поцеловал Дерека, слизывая с его губ привкус ромашки, и удобно устроил его голову на своей руке.
— Жаль, ты проспал всю дорогу, — протянул мечтательно. — Вьетнам удивительный. Рисовые
— У меня были другие радости жизни: твои удобные коленки, например, и возможность полежать на них на виду у всех, — Дерек обнял его поперек груди и закрыл глаза. Удивительно, но сейчас, чувствуя себя плохо и совсем не заботясь весь день о внешнем виде, он выглядел как будто еще моложе и словно беззащитнее. Наверное, обвинение было справедливым: Алеф действительно редко касался его просто так, без повода, и теперь даже понял, почему: где-то в глубине души, не смотря на все, что между ними было, он все еще считал Маккентоя человеком другого ранга. Тем, кто в любой момент может просто указать ему на дверь, и придется безропотно подчиниться. Но сейчас Алеф осознал, что на самом деле все давно уже изменилось. Да Дереку придется вышибить эту дверь его головой, и только тогда Алеф, возможно, уйдет, чтобы по-быстрому съездить в больницу, наложить пару швов и вернуться считать стены Маккентоевскими ребрами.
— А у меня — очень даже обоснованный повод обнимать тебя весь день, — прошептал Алеф ему в ухо, гладя по спине.
Чувства не подчиняются гендерным признакам. Вспомнился огромный полицейский Ларс, снимавший дом по соседству и не скрывающий отношений с тоненьким черноволосым пареньком. Алеф всегда брезгливо отворачивался, завидев в окно, как они целуются у патрульной машины, или качаются во дворе на качелях, сплетясь в единый клубок. Теперь же они казались ему нормальными. Неважно, если бы на месте паренька была такая же хрупкая девчонка или статная блондинка. Значимым был только полный нежности и любви взгляд Ларса.
Алефу с детства твердили, что мужчина должен быть сильным, лидировать, защищать — в основном, конечно, нежных и хрупких девушек. Быть слабым — стыдно! Но сейчас это казалось сущей ерундой. Сейчас Дерек был слаб и нуждался в защите и нежности, только вот не казался от этого менее мужественным. И забота о нем, взрослом и сильном, нисколько не унижала.
Они лежали в обнимку, снова погрузившись в привычное молчание. Алеф гладил, обнимал Дерека, целовал в плечо, шею, прижимал все сильнее.
Дублер у Дерека был отвратительный. Нет, он действительно был похож на Маккентоя со спины и неплохо делал трюки, но то, как он манерничал, как строил из себя звезду и пытался копировать Маккентоя, требовать такого же к себе отношения — это заставляло Алефа буквально кипеть от ярости. К счастью, утро началось с общих сцен — для разогрева и настроя, а вот за совместные Алеф опасался. У них была сцена боя, и он заранее знал, что её придется прогонять много раз — со всеми дублерами и им с Дереком тоже.
— Ладно, небольшой перерыв — и снимаем ключевую сцену, — объявил Мион. — Сначала камеры на Алефа, потом общие виды с Кларком и Энтони.
Кларк был дублером Алефа — тем самым, лысым. Удивительно, но Дерек оказался прав, в гриме и в парике он действительно стал похож на него. А вот сходство Энтони с Дереком Алеф признавать отказывался. Впрочем, тот явно не замечал его отношения, как и насмешливые взгляды всей съемочной команды. Более того, едва Алеф устроился с кофе в тени большого обвитого лианами дерева, Энтони направился к нему.