Главный конструктор
Шрифт:
Корабль и на этот раз рассчитан на мягкую посадку.
И вот назначен срок полета. Определен экипаж: командир — Павел Иванович Беляев, «небесный пешеход» — Алексей Архипович Леонов.
Леонов так вспоминает о первом знакомстве космонавтов с «Восходом-2» в 1964 году: «На предприятии, где изготавливались корабли, мы изучали космическую технику. Однажды, когда мы туда прибыли, нас встретил Сергей Павлович Королев, провел в цех и показал макет корабля „Восход“, снабженного какой-то странной камерой. Заметив наше удивление, он сказал, что это
После двухчасовой работы, во время которой мне пришлось изрядно попотеть, я высказал Королеву свои соображения. Помню, сказал, что выполнить эксперимент можно, надо только все хорошо продумать.
— Тогда начинайте работать! — заявил Сергей Павлович и шутливо добавил: — Только уговор такой: все продумайте с самого начала, если в конце подготовки что- либо окажется не так, лучше не попадайтесь мне на глаза!
Помещали корабль в барокамеру, где создавался вакуум, соответствующий разреженности воздуха на высоте 80 километров. И в этих условиях отрабатывался выход. Здесь было все, что есть в космическом пространстве. Не было лишь невесомости.
Да, экипаж много и упорно тренировался. Сергей Павлович тщательно следил за тренировками, не упуская никаких мелочей. В конце 1964 года на космодроме был организован показ космической техники. Мы с Беляевым должны были показать выход из корабля. Я поверх костюма надел скафандр, а чехол защитный надевать не захотел, так как он обвисал и я выглядел в нем неуклюжим. Но Королев велел непременно надеть чехол, а зачем — догадаюсь, мол, сам после. Пришлось делать, как сказал Сергей Павлович. Выход начался, и я не раз зацеплялся за выступы и углы шлюза. И тут я понял: хорош бы я был в костюме, перетянутом шнурами. Наверняка повис бы на чем-нибудь, если бы не послушал Королева».
За несколько дней до полета корабля «Восход-2» Сергей Павлович признавался академику Благонравову: «Даже тогда, когда, казалось бы, все проверено, остается доля риска, и она не дает покоя».
А Нине Ивановне он писал 7 марта 1965 года:
«Мы стараемся все делать не торопясь, основательно. Наш девиз: беречь людей. Дай-то нам бог сил и умения достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все мои усилия, и мой разум, и опыт направлены на то, чтобы предусмотреть, предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в неизведанное».
Малейшие мелочи, незначительные, казалось бы, недостатки в работе техники по требованию Королева подвергались самому дотошному разбору. Один из стартовиков припомнил такой случай:
«При подготовке очередного космического корабля к полету с автоматами на борту на табло проверочной аппаратуры погас сигнальный транспарант. Мы быстро разобрались, в чем дело. Неисправность не влияла на качество подготовки и работы корабля в космосе. Дефект был устранен. Запуск осуществлен. Аппаратура работала
На другой день Сергей Павлович увидел меня, подошел ко мне и говорит: „Александр Павлович! Вы проанализировали дефект?“ Я еще раз подтвердил правильность вчерашнего анализа. Тогда он мне сказал: „Пойдемте в лабораторию и воспроизведем ситуацию“. Пришли к выводу, что меры приняты правильные и дефект не может повториться. Только после этого Сергей Павлович успокоился».
И на этот раз в ответственнейшем эксперименте было все предусмотрено так, что он прошел точно по графику.
18 марта 1965 года в 10.00 «Восход-2» стартовал.
Перед стартом «Восхода-2» все старались дать последние указания экипажу. Но это только возбуждало Беляева и Леонова. Сергей Павлович это заметил, подошел к Леонову и сказал: «Ты только выйди из корабля и войди обратно. А рекордов мне не надо». Леонов так и сделал. Вернулся из космоса, доложил Сергею Павловичу. А тот ответил: «Видел, и капиталисты даже видели. Связь-то была открытая». И засмеялся весело, заразительно.
А о том, как проходил выход в космос, Алексей Леонов рассказал вот что:
«Когда корабль отделился от ракеты-носителя, мы стали готовиться к выполнению главного пункта программы — к выходу. Над Африкой я открыл люк шлюза. Внутрь ворвался сноп света, по яркости не уступающий яркости электросварки.
Павел Иванович предупреждает: „Не спеши, еще рано!“
Наступил момент — корабль „Восход“ был в поле зрения пункта наблюдения. „Вот теперь, — говорит Павел Иванович, — пора!“
Встал на срез шлюза, задумался.
Нам было известно, что две пластины, сложенные в вакууме, свариваются. А что будет со мной? Не прилипну ли я к шлюзу, смогу ли разлепить сложенные вместе руки?
Развел руками, помахал. Вроде ничего, получается. С Земли слышу голос Сергея Павловича. Совсем ожил, замахал руками.
Я оттолкнулся тихонько от шлюза и поплыл. Даже не знаю, как лучше назвать это состояние. Один чудак сказал, что я „леонил“ в космосе.
С одного боку солнце жарит, температура +136° по Цельсию, а на другом боку мороз -140°. Вакуум в сто раз больше, чем на Луне.
Пока плавал, корабль и я вместе с ним пролетел расстояние от Черного моря до Сахалина. Хотелось побыть дольше, но вскоре корабль должен был войти в тень Земли и пришлось бы барахтаться в кромешной тьме. Поэтому Сергей Павлович скомандовал: „Кончать выход!“
С первого раза забраться в шлюз не удалось. Снял кинокамеру, сунул ее в шлюз, а она выплывает обратно. Я ее туда, а она назад. Не оставлять же ее в космосе! Жалко бросать пленку. Сейчас смотрю этот фильм, и не верится, что это я был в открытом космосе.
А как красива из космоса Земля!
Что чувствовал я в свободном полете? Главное — чувство ответственности. Я не представлял себе, что по каким-либо причинам не выполню задания».
Как известно, посадка корабля «Восход-2» впервые осуществлялась без автоматического управления.