Главный подозреваемый
Шрифт:
– «Мадемуазель», «Вог», «Базар», «Гламур» – все эти издания делаются женщинами и исключительно для женщин. И в то же время они говорят, что мужчины по-другому должны относиться к женщинам. Но как можно требовать от мужчин иначе смотреть на женщин, если сами женщины этого не хотят?
– Свежая идея, – хмыкнул Майрон.
– Сиськи кружат людям голову. Про мужчин… с ними все ясно. У них просто отключается мозг. Можно подумать, что соски – это две чайные ложечки, которые влезают им в мозг и выскребают оттуда любую мало-мальски разумную мысль.
Майрон уставился на потолок, пытаясь представить эту картину.
– А
– Ага.
– Или вот сейчас. Оглядись. Заметил, как смотрят на меня другие посетительницы? Что у них в глазах? Чистейшая ненависть. Собери вместе несколько баб, и они тут же начнут изучать друг друга и многозначительно вздыхать. Скажем, деловые женщины: обычно они стараются одеваться поскромнее, но не из-за похотливых мужчин, а из-за других женщин. Стоит им увидеть свою коллегу с большой грудью и рангом повыше, первая мысль – ага, понятно, это из-за сисек. И точка. Справедливо или нет, не важно. Не знаю, в чем причина: детская ревность, личные комплексы или дурацкая привычка путать наличие бюста с отсутствием мозгов, – но меня это бесит.
– Если честно, я об этом никогда не думал, – признался Майрон.
– А еще меня бесит, как я отношусь к этому сама.
– В смысле – как относишься к чужому бюсту или к своему?
– К своему.
– Почему?
– Потому что женщины с большой грудью к этому быстро привыкают. Считают само собой разумеющимся. И используют в своих целях.
– И что?
– Как это что?
– Так поступают все привлекательные люди, – пожал плечами Майрон. – Дело не в груди. Если женщина красива, она об этом знает и использует. Что такого? И мужчины делают то же самое, когда могут. Не поверишь, но я сам иногда пускал в ход свой упругий зад, чтобы пролезть, куда мне было нужно.
– Ты меня шокируешь.
– Да ладно тебе. И потом, все равно это не срабатывало.
– Хвалю за скромность. Хочешь сказать, что не видишь в этом ничего плохого?
– В чем?
– В том, чтобы использовать свои физические преимущества.
– Я не говорил, плохо это или хорошо. Просто заметил, что то, о чем ты говоришь, относится не только к области молочных желез.
– К области молочных желез? – Она поморщилась.
Майрон пожал плечами, но тут, к счастью, подошла официантка. Майрон изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не на ее грудь, хотя это было так же трудно, как не расчесывать зудящий прыщ. У официантки за ухом торчал карандаш. Ее перекрашенные волосы пытались изобразить «соломенную блондинку», хотя больше тянули на сахарную вату.
– Что берем? – спросила она. Никаких тебе «здравствуйте» и «чем могу служить».
– «Роб Рой», – ответила Трилл.
Карандаш выскочил из заушной кобуры, метнулся вниз и взлетел обратно. Уайет Эрп [32] , да и только.
– Вам? – обратилась она к Майрону.
Он сомневался, что у них найдется «Йо-хо».
– Диетическую минералку.
Официантка посмотрела на него так, словно он заказал больничную «утку».
– Возможно,
32
Герой Дикого Запада, меткий стрелок.
Она снова вытащила карандаш.
– «Бад», «Майклоб» или какую-нибудь бурду для педиков?
– Бурда для педиков – то, что надо, – кивнул Майрон. – И еще хорошо бы такой маленький зонтик для коктейлей.
Официантка закатила глаза и удалилась.
Они немного поболтали. Майрон только начал расслабляться и получать удовольствие от беседы – и даже от самого себя, – когда Трилл произнесла:
– Сзади. Возле двери.
Майрону не хотелось играть в кошки-мышки. Его сюда пригласили. Какого черта? Он спокойно обернулся и увидел бармена Пэта и «Веронику Лейк» в роли Зорры: все тот же персиковый свитер, длинная юбка и жемчужное колье. Зорра, жертва стероидов. Майрон покачал головой. «Бонни Франклин» и «Барби» нигде не было.
Майрон помахал рукой:
– Эй, ребята, я здесь!
Пэт нахмурился, изобразив удивление. Он посмотрел на Зорру Острый Каблук. Лицо Зорры не изменилось. Крутые парни всегда невозмутимы. Майрона давно интересовало, что это – притворство или они действительно ничего не чувствуют? Может быть, то и другое вместе.
Пэт направился к их столику, продолжая всем своим видом показывать, как изумлен, что нашел здесь Майрона. Зорра последовал за ним, перемещаясь скользящим шагом и цепко вглядываясь в каждую деталь вокруг. Как и Уиндзор, он двигался очень экономно – насколько позволяли красные «лодочки» – и не делал лишних движений. Пэт с хмурым видом подошел к столу.
– Какого дьявола ты тут делаешь, Болитар? – спросил он.
Майрон кивнул:
– Неплохо, но над этой фразой нужно поработать. Сделай одолжение, скажи еще раз. Только с легким придыханием. Вот так: «Ах!» А потом: «Какого дьявола ты тут делаешь, Болитар?» Или лучше так… Покачай с кривой ухмылкой головой и процеди сквозь зубы: «В этом чертовом городе полно баров, а тебя занесло именно в мой – второй раз подряд».
Зорра улыбнулся.
– Ты спятил, – буркнул Пэт.
– Пэт, – вмешался Зорра. Он взглянул на бармена и слегка качнул головой. Это означало: довольно игр.
Пэт повернулся к Трилл:
– Окажи мне услугу, крошка.
Трилл радостно улыбнулась:
– Конечно, Пэт!
– Сходи попудри носик или что-нибудь в этом роде, ладно?
Майрон скорчил физиономию.
– Сходить попудрить носик? – Трилл умоляюще посмотрела на Зорру. Тот пожал плечами, словно извиняясь. – Что дальше, Пэт? Ты пригрозишь скормить меня рыбам? Или сделаешь предложение, от которого я не смогу отказаться? Попудрить носик!
Пэт начал сердиться. Он взглянул на Трилл:
– Будь так любезна, крошка.
– Без проблем, Пэт.
Она вышла из-за столика. Пэт и Зорра тут же уселись напротив. Майрон хмуро наблюдал за этими перемещениями.
– Нам нужна информация, – заявил Пэт.
– Да, я понял это еще в прошлый раз, – ответил Майрон.
– Тогда ситуация вышла из-под контроля. Мне очень жаль.
– Ну еще бы.
– Мы тебя отпустили, разве нет?
– После того как ударили электрошокером, порезали ножом, вмазали по ребрам и заставили выпрыгнуть сквозь зеркало. Конечно, вы меня отпустили.