Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему
Шрифт:
Кальтенбруннер: Я не имел никакого отношения к оплате выборов в Иране, но я признаю, что, само собой разумеется, агенты службы информации, которой я руководил, работали в Иране.
Смирнов: Вы у Риббентропа не просили одного миллиона туманов на подкуп?
Кальтенбруннер: Нет. У меня было достаточно средств, чтобы самому оплачивать своих агентов.
Смирнов: Это письмо за подписью Кальтенбруннера было передано Суду при допросе Риббентропа как документ под
Кальтенбруннер: Я думаю, что я не требовал никаких денег от Риббентропа, так как у меня самого было достаточно денег. Покажите мне это письмо. Может быть, так оно и было.
Смирнов: Подлинник этого письма был передан Суду при допросе Риббентропа, у нас имеется только копия, но подлинник сейчас может быть принесен из комнаты для документов.
Тут сказано, что для того чтобы оказать решающее влияние на выборы, для подкупа в Тегеране необходимо 400 тысяч туманов, а для всего остального Ирана – по крайней мере 600 тысяч туманов. Письмо заканчивалось так: «Прошу вас сообщить мне, возможно ли получение одного миллиона туманов от министерства иностранных дел. Переслать эти деньги можно будет с людьми, отправляемыми туда самолетом. Хайль Гитлер! Преданный вам Кальтенбруннер, обергруппенфюрер».
Это письмо определенного содержания. Риббентроп признал его. Вы отрицаете показания Риббентропа?
Кальтенбруннер: Нет, я не думаю делать этого, но относительно этого документа я хотел бы сказать следующее. Я не могу сразу вспомнить это письмо, так как оно было составлено в VI отделе. Я подписывал его совершенно определенно уже потому, что оно направлялось имперскому министру и я должен был подписать его сам, хотя бы из чувства такта.
Смирнов (предъявляет документ Кальтенбруннеру): Это ваша подпись?
Кальтенбруннер: Да.
Смирнов: Я не имею больше вопросов к подсудимому.
Председатель: Какой это был документ, который вы ему предъявили?
Смирнов: Это письмо Кальтенбруннера на имя министра иностранных дел фон Риббентропа, датированное 27 июня 1943 года.
Глава 39. Банкир Шахт: «Хайль Гитлер!» и «Гитлер капут!»
Конец войны Яльмар Шахт провел в концлагерях Равенсбрюк, Флоссенбург и Дахау. В июле 1944 г. он был арестован в числе участников неудачного заговора против Гитлера. Эти факты дали возможность «финансовому гению» нацистов – обвиняемому на Нюрнбергском процессе утверждать, что он антифашист, борец с гитлеровским режимом и попал на скамью подсудимых по недоразумению.
Адвокат Дикс уподоблял Гитлера и Шахта Нерону и Сенеке. Дескать, античный философ тоже пострадал дважды. Сначала его привлек к суду Нерон за интриги против него, а после смерти Нерона Сенеку судили уже как соучастника императора. Дикс со значением напомнил судьям, что в IV веке Сенека был объявлен святым.
Нюрнбергскому трибуналу фактически предлагалось рассмотреть вопрос о святости Шахта, чтобы снять с этого страдальца несправедливые обвинения.
В конце концов так и
В 1944 г. он немного переиграл роль антифашиста и не избежал ареста. Обличий у Шахта было много. Верно служил он лишь своему карману, а в политике все время маневрировал, ориентируясь исключительно на выгоду от тех или иных альянсов.
Тонкая интуиция и немалые знания подсказывали ему, что нужно делать в данный момент. Во время Первой мировой войны Шахт трудился в экономическом управлении немецких оккупационных властей в Бельгии, выкачивая ресурсы из захваченной страны. В 1919 г., когда пришла мода на демократию, участвовал в создании Германской демократической партии. В 1930 г., прочитав «Майн кампф», Шахт решил, что именно диктатор спасет страну от экономического хаоса и построит крепкое государство с сильным хозяйством.
Шахт сделал все, чтобы нацисты пришли к власти. Многие исследователи считают, что без него Гитлер не стал бы рейхсканцлером. Шахт реально продвигал фюрера: собирал деньги на избирательные кампании и убеждал поддержать Гитлера «пушечных королей», руководителей монополий, крупных финансистов.
Получив посты руководителя рейхсбанка и министра экономики и став «экономическим диктатором», как называла его западная пресса, Шахт мобилизовал огромные средства на вооружение Германии, участвовал в ограблении оккупированных стран.
Но Шахт не был бы Шахтом, если бы в самых благоприятных для себя обстоятельствах не готовил запасные позиции. В беседах с иностранными дипломатами, например с американским послом Доддом, он еще в 1934–1935 гг. говорил о своем несогласии с политикой Гитлера. Посол, приняв эти речи за чистую монету, даже предложил банкиру переехать в США, но Шахт за океан не поспешил, ведь впереди была война – самый лучший бизнес.
Банкир Яльмар Шахт
Далее он начал заигрывать с германскими оппозиционерами и был бы на коне в случае успеха покушения на фюрера, но оказался в заключении по решению «имперского народного суда». Месяцы, проведенные в концлагерях, конечно, были несладкими, но оказались как нельзя кстати – палочкой-выручалочкой на Нюрнбергском процессе.
Как ни изворачивался умный и ловкий Шахт, документы и свидетельства людей убедительно говорили, кем на самом деле был для нацистского режима его «противник».
Гитлер пришел к власти, когда финансы были полностью расстроены. К тому же Германия была обременена огромным внешним долгом. Создавать вермахт было не на что.
Выход нашел Шахт. Уже в мае и июне 1933 г. он добился крупнейших займов в США и Англии. Далее этот «финансовый гений» сначала уменьшил, а потом и прекратил выплаты по старым долгам. Он был неистощим в идеях по изысканию средств на рост германской мощи. Например, Шахт пустил на вооружение вермахта даже вклады иностранцев.
Но главным ресурсом милитаризации страны стали изобретенные Шахтом векселя МЕФО, погашение которых с большим смыслом было назначено на 1942 г., чтобы компенсировать эту авантюру ресурсами захваченных стран.