Главный противник. Тайная война за СССР
Шрифт:
Расписался он на Рейхстаге. И в 1946-м уже демобилизованный старший лейтенант Молодый возвращался домой на трофейной легковушке. Проехал на ней всю Европу, тут тоже проглядывался будущий разведчик. Догнал по нашим разбитым дорогам до самой до Москвы. Здесь его и остановили, а машину отобрали.
Сам и без всякой помощи поступил в престижный московский институт. Был человеком талантливым, учился хорошо. Особенно здорово давались языки. Английский — как родной, с американским произношением.
Ну, это понятно: детство с 1932-го по 1938-й Конон провел у тети Анастасии Константиновны, старшей сестры своей мамы Евдокии Константиновны, в США. Отец
А после войны в институте всерьез взялся за китайский и выучил его. У сына Трофима до сих пор сохранился учебник китайского, который его отец написал в Москве еще студентом, взяв в соавторы настоящего носителя этого труднейшего языка. Может, помимо способностей сказались и гены? Ведь родители Конона были профессорами. Да, наверное, и жизнь в Калифорнии, когда судьба забросила паренька в совсем новую среду, пробудила способность к языкам. Как бы то ни было, Молодый знал немецкий, легко освоил французский.
Трофим уверен, что именно в институте люди из советской внешней разведки заинтересовались талантливым студентом-полиглотом: прошел всю войну разведчиком, член партии с 1942-го, с американскими реалиями за восемь лет жизни в Штатах знаком прекрасно. Из кого же еще, как не из таких верных и способных готовить нелегалов?
С 1951-го, как полагает Трофим Кононович, отец уже проходил специальную подготовку. Из него, учившегося на специальных курсах уже под другой фамилией, тщательно лепили разведчика. Конечно, не лишними оказались и кое-какие военные навыки. Хотя разведка фронтовая и нелегальная — это небо и земля.
А где-то в конце 1953-го — начале 1954-го Конон Молодый напрочь исчез. Родственникам, друзьям сообщил, что по распределению отправляется в Китай, в провинцию отдаленную и недоступную. Для молодого специалиста командировка по тем временам даже завидная. Родственники ни о чем не догадывались. Если раз в год выбирался в Москву из далекой своей китайской тьмутаракани, все были счастливы. И подарки домашним привозил соответствующие. Трофиму, к примеру, расписные тарелочки с фанзами, китайские картиночки. Да, товарищи из Центра легенду прикрытия соблюдали со стопроцентной достоверностью.
Возникала нужда отправить письмо сыну и мужу, и домой к Молодым приезжали любезные люди «из МИДа». Китайская провинция такая далекая, что посылать туда или оттуда письма — бесполезно, не дойдут. Так что, пожалуйста, пишите, мы обязательно передадим с оказией.
А Конон Молодый в это время уже работал в Северной Америке. Легенда была такая. Его «папа» канадец Лонсдейл, действительно погиб на войне, «мама» — финка по национальности, умерла. Их документы, как и метрика сынишки Гордона, имевшиеся у советской разведки, были подлинными. Возможно, прошел и какие-то курсы финского.
Гордон Лонсдейл вырос, и потянуло его на историческую родину. И, как полагает Трофим, году в 1953-м, Гордон уезжает из Финляндии. Мир посмотреть, себя показать. И вот в Канаде появился начинающий бизнесмен Гордон Лонсдейл, он же советский
Там, как полагает Трофим Молодый, его отец пробыл месяца три-четыре. Легализовался, получил уж совсем подлинные документы. И в Америку приехал, чтобы, опять-таки по легенде, получить хорошее образование. Оттуда — в Лондон, где, как совершенно верно вычислили еще в Москве, учеба обходилась гораздо дешевле. Да и в Штатах долго оставаться было нельзя: не будешь же годами раздумывать, куда ехать учиться, не стыковалось бы это с легендой. И как бы Гордон объяснил, на что он живет в Нью-Йорке? Потому и торопился с отъездом.
Во время всех этих переездов произошла история, которая может случиться с любым, даже самым подготовленным разведчиком-нелегалом. В парижском аэропорту к нему бросился с объятиями однокашник Жора Маслов. И здорово обиделся, когда Конон Молодый, пять лет с ним проучившийся, не признал Жору за своего.
А до Европы Бен прошел отличную стажировку в Нью-Йорке. Опытнейший нелегал Абель-Фишер, резидент советской разведки в Штатах, передал на связь молодому помощнику своих ценнейших агентов-американцев — супругов Морриса и Лону Коэнов. Молодый-Лонсдейл набирался опыта. То, что он изучал в теории в подмосковной разведывательной школе, теперь приходилось осваивать на практике: устройство тайников, выемка и закладка информации, ее передача, встречи с агентами… Постоянная проверка, нет ли «хвоста»… Работа с Фишером и Коэнами была Бену на пользу. Возможно, (это всего лишь версия Трофима Молодого), но Центр специально, еще в США, познакомил его отца с Моррисом и Лоной. Трофим полагает: еще тогда планировалось, что в Лондоне они после вывода отца из США станут радистами Бена. Сам Конон Молодый уже в Москве любил повторять, и Трофим как следует его слова запомнил, что «успех в разведке всегда приходит по плану».
Так и получилось, только в Англии Коэны работали уже под именами другими — Питера и Хелен Крогеров из Новой Зеландии. А Питер Крогер в Москве незадолго до своей кончины рассказывал автору этой книги: в Нью-Йорке именно Бен был одним из наиболее приятных и доброжелательных его связных. Так что личный, чисто человеческий контакт, без которого в разведке сложно, был установлен еще в Штатах.
Но давайте вернемся в Англию, предлагает Трофим Кононович. Там его отец взялся за изучение китайского языка — на сей раз в Лондонском университете. Начинающему коммерсанту и студенту Гордону Лонсдейлу было уже, как и почти всем его однокурсникам, за 30. Возраст этот никого не смущал. Во-первых, война отодвинула для союзников американцев и англичан сроки учебы. Во-вторых, брались штурмовать китайские иероглифы люди зрелые, имевшие уже по одному, а то и по два диплома. Все они объясняли стремление освоить экзотический тогда для Европы язык одним: страстным желанием сделать хороший бизнес в набиравшей силу громаднейшей стране.
И еще в Москве, когда решалось, где приложить Конону лингвистические и прочие способности, было решено остановиться именно на китайском. В Центре справедливо рассудили, что и американская, и британская разведки перед отправкой в КНР пошлют своих офицеров в университет, чтобы как следует подучиться языку предполагаемого противника. Что почти стопроцентно подтвердилось. Вместе с разведчиком из Москвы китайский «грызли» его западные коллеги. Все они были выявлены Кононом, данные переданы в Центр. Один из однокашников даже признался ему на прощание: «Знаешь, Гордон, из всей нашей группы только ты и я — не разведчики».