Главный противник. Тайная война за СССР
Шрифт:
— Как получалось — не спрашивайте, — предупреждает Елизавета Ивановна. — И ребята у меня выросли талантливые. Анатолий — один из лучших кинооператоров. Дочка тоже была связана с кино, работала администратором, директором кинокартин на Центральной студии документальных фильмов. У Толи жена — Светлана Дружинина, актриса и режиссер, она мне сразу понравилась. У нас в семье четыре члена Союза кинематографистов. Вот вы о личной жизни. Но она же удалась. Мы можем гордиться редчайшим взаимопониманием. Один взгляд Михаила Исааковича, поворот головы, полувздох… И мне
Иногда, когда особенно хотелось поговорить по душам, они садились в машину и уезжали в лес. Проверялись, уходили в чащобу, общались по-русски. Хотя по строгим разведка-нонам это запрещается (одного разведчика-нелегала, ночью в полудреме выругавшегося на родном матерном, едва не отозвали из Скандинавии).
Когда я спрашиваю подполковника Елизавету Ивановну Мукасей о личной жизни, она отвечает уверенно:
— Личная жизнь удалась. Мы можем гордиться сделанным. За 20 с лишним лет там ни разу не были на грани провала. У нас было и есть такое редчайшее взаимопонимание! Лечу и выполняю!
13 августа 2007 года полковник Михаил Мукасей отпраздновал свой сотый день рождения. Его боевая подруга, жена — подполковник Елизавета Мукасей 95-летие справила в марте. Я заглянул и на юбилей, да и до него переговорил с Михаилом Мукасеем.
Уютная квартира в зеленом районе столицы. Стены в портретах знакомых по книгам и фильмам персонажей. Мукасеям, как и почти всем немолодым нелегалам, продолжает помогать СВР. У них вполне благополучные и благодарные дети.
Идиллия? Все и всегда складывалось благополучно. Вряд ли. И я спрашиваю:
— А когда были уже нелегалом в Европе, чувствовали, что вокруг вас чужое шевеление, повышенный интерес и, не дай Бог, провал?
— Неоднократно. Однажды вышли на радиосвязь с Москвой и чувствуем — не идет, и все тут. Отказал диод. Сеанс длился дольше, чем обычно, и нас засекли. В местных газетах появились угрожающие статьи «о шпионах с Востока, обосновавшихся в нашем тихом городе». На связь с Центром мы несколько месяцев не выходили.
— Как передавали разведданные?
— По радиосвязи, тайнописью. Закладывали их в тайники. Иногда наши нелегалы вдруг переставали выходить на связь. И нам приходилось выезжать в другие страны их отыскивать.
— А если их арестовали или вдруг они переметнулись на чужую сторону?
— Если б переметнулись, мы бы с вами тут так спокойно не сидели. Предателей за эти два десятилетия нам не попадалось.
— Вот вы учили своих молодых преемников. На что обращали их внимание?
— На многое. И на языки тоже. Вообще языки надо знать в совершенстве. Один наш нелегал, человек высокообразованный, пробился в такую высшую военную школу, обучение в которой могло бы стать для разведки бесценным. Но не удержался.
— Подвел акцент?
— Нет, некоторая неотшлифованность языка, немного совсем не хватило до блеска.
— Почему среди разведчиков-нелегалов
— Дед мой был могучий кузнец. Мог лошадь остановить. И, когда я шел на встречу с агентом или нелегалом, я, помимо соблюдения всех предосторожностей, которым нас обучают, вспоминал о деде и тихонько повторял про себя: уходите от меня, не прикасайтесь ко мне. Я иду на работу, иду важное дело делать. Не мешайте.
Если сам себя не успокоишь, то кто это сделает? Только Лиза. Но я всегда старался все тщательнейше продумывать. И никакой работы на ура. Постоянно пересекая границу одной страны, мы даже знали манеру работы их карабинеров. Старались не попадаться часто на глаза одним и тем же людям: вдруг эта частота наших пересечений вызовет подозрения? От некоторых таможенников, пограничников, выказывавших большое служебное рвение, старались держаться подальше. Шли через других, более дружелюбных. Нам было чего опасаться: через границу перевозились секретные документы.
— Вы служили и в военной разведке, были преподавателем в спецшколе, работали под крышей диппредставительства, больше двух десятилетий в нелегалах… Что интереснее всего?
— Когда разведчик в консульстве, ему говорят: сходи, возьми, дай задание. А когда ты нелегал, все или почти все зависит только от тебя. И пользы от тебя гораздо больше. Нелегальная работа — самая почетная.
— Михаил Исаакович, на своем столетии вы спокойно выпили, сам видел, рюмочку.
— Да вы сами со мною ее и подняли. Можно и две, может, три.
— Что из напитков любите? Водочку?
— Да нет. Я предпочитаю виски «Блэк энд Уайт».
Разведчик-нелегал Михаил Мукасей скончался на 102-м году жизни, его жена Елизавета Ивановна Мукасей через несколько лет на 98-м.
Трогательная была и очень интеллигентная пара. Елизавета Ивановна могла часами рассказывать о великих народных артистах МХАТа. А кому было знать их как не ей, пять лет проработавшей после возвращения из Штатов секретарем Художественного Совета легендарного театра. Актеры со званием народных наперебой рассказывали, что в нее в ту послевоенную пору были влюблены гениальные и великие.
Но ей и самой вместе с мужем было суждено стать легендами — только нелегальной разведки. Вообще из этой пары нелегалов более разговорчивым был, как ни странно Михаил Мукасей.
В 2007-м, мы отпраздновали в гостеприимном доме Мукасеев 100-летие его хозяина. Больше всего меня поразило, что юбиляр успевал и поднимать тосты, и изящно отвечать на шутки друга, народного артиста Льва Дурова. Елизавета Исааковна сидела в колясочке, и все припоминала о Штатах, о других далеких и близких странах. Но вот кремень: ни слова о разведке. А зато сколько о МХАТе, о Чарли Чаплине. Коронным был ее рассказ, как по просьбе мужа-консула наши моряки привезли во время войны в подарок Чарли запрошенного им настоящего медвежонка.